Лучшее

В шестом классе у Ореады появился парень, сириец по имени Селим Элайя, смуглый и красивый. Ей даже казалось, что он, возможно, немного сделан из железа, именно поэтому он ей и понравился. И еще он много знал про хитрые пальцы. Так что, решила она, с ним лучше дружить.

— Когда ты вырастешь — ах, Ореада, ты вообще когда-нибудь вырастешь? — я на тебе обязательно женюсь, — прямо и честно заявил Селим.

— Конечно, я вырасту. Все когда-нибудь вырастают. Вот только ты не женишься на мне.

— Почему же, маленькая моя сова с рожками?

— Не знаю. Просто я чувствую, что мы повзрослеем в разное время.

— Тогда расти скорее, малышка с глазами стального василиска, — сказал Селим. — Я обязательно должен на тебе жениться.

Они прекрасно ладили. Селим всячески оберегал и защищал Ореаду. Они на самом деле нравились друг другу. А что дурного в том, что двое нравятся друг другу?

В восьмом классе Ореада сделала открытие. Оно касалось сестры Мэри Дактил, которая вела уроки рисования. Дело в том, что сестра Мэри Д. выглядела слишком юной.

— Она не может быть такой юной, — поделилась Ореада с Селимом. — Некоторые мифологические животные, которых она рисует, жили очень давно, в глубокой древности. Она, должно быть, очень старая, иначе бы она их не застала.

— Ореада, брось. Она рисует то, о чем читала в книгах или видела на иллюстрациях, — возразил ей Селим. — Или вообще берет из головы.

— Нет, там кое-что совсем не из головы, — возразила Ореада. — Она это не придумала, а видела собственными глазами.

И так оно и было.

Однажды сестра Мэри Д. рисовала очень быстро и увлеклась — не подумала, что кто-то не менее быстроглазый может следить за ее руками. Но Ореал следила, и после занятий осталась поговорить с сестрой Мэри.

— Вы хитропалая, — сказала она сестре Мэри. — Смотрите, у каждого из ваших пальцев по три сустава, как у меня. И двигаются они со скоростью взгляда, как и мои. Наверняка вы можете доставать железные детали из горячих котлов и не обжигаться.

— Конечно, могу, — подтвердила сестра Мэри Д.

— А вы уверены, что все ваши пальцы такие? — спросила Ореал. — Папа говорит, что на старинном языке наша фамилия обозначает пальцы не только на руках, но и на ногах.

— И у меня так же, — сказала очень юная сестра Мэри Дактил и стала снимать туфли и чулки. В те времена сестры редко стягивали чулки в классных комнатах. Сейчас, конечно, они могут разгуливать повсюду совершенно босые, а порой и полуголые, но когда Ореада училась в восьмом классе, такое еще не было принято.

Да, пальцы на ногах у сестры Мэри тоже оказались хитроумные. С тремя суставами и быстрые, как взгляд. Этими пальцами она могла делать куда больше, чем обычные люди своими пальцами на руках.

— Скажите, когда вы были молодой… то есть, когда вы были девочкой, у вас рядом с домом была небольшая гора или холм? — спросила Ореада.

— Да, и сейчас есть. Внутрь этой горы ведет ход.

— Сколько вам лет, сестра? На вид вы совсем юная и миленькая.

— Мне очень, очень, очень много лет, Ореада.

— Но все-таки?

— Задай мне этот вопрос через восемь лет, Ореада, если, конечно, захочешь.

— Через восемь? Ладно, договорились.

Четыре года старшей школы пролетели, как один день. Селим выковал большую железную чеканку с красивыми завитушками, на которой выбил: «Селим любит Ореаду». Он явно что-то знал по поводу Ореады и железа. Но только пальцы у него были обычные, поэтому чеканку он делал не три секунды, а целых три недели. В общем, много всего произошло за эти четыре года, в основном радостного и приятного, так что об этом рассказывать нет смысла.

Они учились в университете и уже почти закончили его. Ореада по-прежнему выглядела, как девяти- или десятилетняя девочка, и это сводило с ума. Они ходили на страшно мудреные курсы. Салим был настоящий гений, а Ореада всегда знала, в каком горшке или котле найти любой ответ, поэтому обоим сулили карьеру исследователей в очень важных областях. Хорошо, когда ты можешь взять в руки глубокое чистое знание в самый момент его рождения; когда можешь видеть будущее, рождающееся в котлах.

— Мы с вами подошли к той точке, когда необходимо создать совершенно новую систему идей и символов, — сказал однажды профессор одного весьма заумного курса. Потом он посмотрел на Ореаду. — Малышка, а ты что тут делаешь? Это колледж, здесь занимаются серьезными делами.

— Знаю. Битый год я это слышу каждый день.