Лучше подавать холодным

— В её ведении те вещи, что не предусматривают особого титула.

— Разумеется, ваша светлость.

— Пригласите их.

Распахнулись тяжёлые двери, обитые кованой медью с выгравированными извивающимися змеями. Может и не произведение искусства, каким была львиноликая облицовка Осро, зато гораздо прочнее. Монза в этом убедилась. Пятеро её посетителей шагнули, ступили, засеменили и прошаркали внутрь, их походка отдавалась эхом от холодного мрамора зала Орсо для закрытых аудиенций. Два месяца тут, и всё равно у неё не получалось думать о нём, как о её.

Первой подошла Витари, на ней была вобщем-то такая же тёмная одежда и та же усмешка, что и тогда, когда Монза впервые встретилась с ней в Сипани. Следующим был Вольфер, печатая шаг в своём мундире с галунами. Скавье и Груло соперничали друг с другом, кто будет идти следом. Старый Рубин ковылял в арьергарде, согбенный под цепью своего кабинета, как обычно тянущий время, прежде чем перейти к сути дела.

— Значит вы всё ещё от него не избавились. — Витари насупилась на взирающий с дальней стены огромный портрет Орсо.

— С чего бы мне? Он напоминает о моих победах и поражениях. Напоминает откуда я взялась. И что у меня нет желания пойти на попятную.

— И прекрасная кисть живописца, — заметил Рубин, печально оглядываясь вокруг. — Их осталось всего ничего.

— Тысяча Мечей есть сама скрупулёзность. — Из помещения пропало практически всё не прибитое гвоздями или не вырезанное в теле скалы. Обширный рабочий стол Орсо ещё стоял, пригнувшись, в дальнем конце, пускай и несколько раненый топором, когда кто-то тщетно в нём искал потайные отсеки. Возвышающийся камин, поддерживаемый чудовищными изваяниями Иувина и Канедиаса очевидно сдвинуть было невозможно, и теперь в нём пылало несколько поленьев. Также на своём месте стоял большой круглый стол, с развёрнутоё на нём той самой картой. Всё как в последний день жизни Бенны, только один уголок испачкан парой бурых пятен крови Орсо.

Монза подошла туда, морщась от ноющего бедра. Её министры собрались вокруг стола, в точности как до этого министры Орсо. Говорят, история движется по кругу. — Новости?

— Хорошие, — сказала Витари, — если вы любите плохие новости. По моим сведениям, баолийцы силой в десять тысяч переправились через реку и втроглись на земли Осприи. Мурис объявил независимость и принялся воевать с Сипани, по новой, пока сыновья Соториуса дерутся на улицах города друг с другом. — Её палец обводил места на карте, походя отмечая распространяющийся по континенту хаос. — Виссерин остаётся без правителя, разорённой тенью былого могущества. Ходит молва о чуме в Аффойе, о великих пожарах в Никанте. Шумит Пуранти. Гудит Мусселия.

Рубин безрадостно потянул себя за бороду. — Горе тебе, Стирия! Говорят, Рогонт был прав. Кровавые Годы подошли к концу. Огненные Годы лишь начинаются. Святые в Вестпорте провозглашают конец света.

Монза презрительно фыркнула. — Птичка посрёт — и то эти мудаки уже провозглашают конец света. Есть места, где не происходят бедствия?

— Разве что Талинс? — Витари мельком оглядела чертог. — Хотя по моим сведениям дворец в Фонтезармо недавно подвергался лёгкому ограблению. И ещё Борлетта.

— Борлетта? — Прошло не многим больше года, с тех пор как Монза докладывала Орсо, в этой самой комнате, как она основательно обнесла город. Не говоря уж о посажении на пику головы его правителя.

— Юная племянница герцога Кантайна расстроила заговор городской знати. Её хотели сместить. Предположительно, она произнесла настолько проникновенную речь, что все они побросали мечи, пали на колени и не сходя с места принесли нерушимую вассальную присягу. Ну, или по крайней мере, так рассказывают эту историю.

— Заставить вооружённых людей пасть на колени — ловкий ход, как бы она его не добилась. — Монза вспомнала, как одержал свою великую победу Рогонт. Клинки убивают людей, но побуждать их возможно лишь словом, а добрые соседи есть надёжнейшее укрытие в бурю. — У нас есть такая вещь, как посол?

Рубин обвёл глазами стол. — Осмелюсь заявить, мы в силах смастерить одну штуку.

— Тогда смастерите и отправьте его в Борлетту, с подобающими дарами для столь убедительной герцогини и… заверениями о нашей сестринской близости.

— Сестринской… близости? — Витари посмотрела так, будто ей кто-то насрал в постель. — Я и не думала, что это ваш метод.

— Всё что работает — мой метод. Говорят, добрые соседи — надёжнейшее укрытие в бурю.

— И ещё добрые мечи.

— Что добрые мечи — это не обсуждается.

Рубин выглядел глубоко сожалеющим. — Ваша светлость, ваша репутация не совсем… та, что нужно.

— Как впрочем и всегда.

— Вас повсюду обвиняют в смерти короля Рогонта, канцлера Соториуса и их соратников по Лиге Девяти. То, что спаслись вы одна…

Витари картинно ухмыльнулась. — Офигительно подозрительно.

— В Талинсе, спору нет, вас лишь сильней полюбили. Но в других местах… если бы Стирия не была столь сильно размежеванной, она, несомненно, объединилась бы против вас.

Груло бросил суровый взгляд на Скавье. — Нам нужно кого-то обвинить.