Лучше подавать холодным.

- Да это ничто. - Коска мановением руки отбросил половину Сипани. - Вам надо было видеть полчища, забившие улицы Осприи после моей победы в Островной битве! Всё усыпано дождём из цветов! Народу больше, по крайней мере, вдвое. Вам бы там побывать!

- Я побывала там, - сказала Витари, - и там, самое большее, набралась бы половина от этого.

- Мочиться мне в душу доставлят тебе некое нездоровое удовольствие?

- Чуть-чуть. - Витари подмигнула Монзе, но та не рассмеялась. Она думала об устроенном для неё в Талинсе триумфальном шествии после падения Каприла. Или резни в Каприле, смотря кого об этом спросишь. Она вспомнила улыбающегося Бенну - она хмурилась, а он стоял в стременах и посылал балконам воздушные поцелуи.

Люди скандировали её имя, несмотря на то, что сразу за ней в задумчивом молчании ехал Орсо, плечом к плечу вместе с Арио. Надо было ей увидеть, что надвигалось за этим...

- Вот они! - Коска отгородил глаза ладонью, слишком опасно высунувшись за перила. - Славьтесь, наши великие предводители!

Шум толпы всплеснулся, как только показалось шествие. Семеро конных знаменосцев выступали впереди - флаги на пиках, наклонённых в точности под одним и тем же углом - иллюзия равенства, сочтённая необходимой для разговора о мире. Раковина Сипани. Белая башня Осприи. Три пчелы Виссерина. Чёрный крест Талинса. Вместе с ними на ветру неторопливо колыхались эмблемы Пуранти, Аффойи и Никанте. Позади них ехал человек в позолоченных доспехах, золотое солнце Союза понуро свисало с его чёрного копья.

Соториус, канцлер Сипани, был первым, кто показался из великих и благородных. Или из убогих и порочных - смотря кого об этом спросишь. Он был настоящим ископаемым, с белыми волосами и бородой, согбенный под весом тяжёлой цепи занимаемой должности, которую носил ещё задолго до рождения Монзы. Он упорно ковылял с помощью трости и старшего из своих сыновей - тому самому было уже примерно под шестьдесят - у локтя. За ним следовали несколько колонн выдающихся граждан Сипани, солнце сверкало на драгоценных камнях и навощенной коже, ярких шёлках и парче.

- Канцлер Соториус, - громко объяснял Трясучке Коска. - Согласно традиции хозяин идёт пешком. Ещё жив, старая сволочь.

- С виду ему пора полежать, - пробормотала Монза. - Кто-то уже готовит ему гроб.

- Думаю, ещё рановато. Он может и полуослепший, но видит яснее большинства остальных. Давний хозяин срединных земель. Тем или иным путём он хранил Сипани нейтральным два десятка лет. Сквозь Кровавые Годы. Как раз с тех пор, как я расквасил ему нос в Островной битве!

Витари фыркнула. - Насколько я помню, это не помешало тебе взять его монету, когда у тебя с Сефелиной Осприйской всё скисло.

- Почему же должно было мешать? Платные солдаты не бывают особо разборчивыми в выборе нанимателей. В делах надо держать нос по ветру. Верность наёмника, всё равно что доспехи пловца. - Монза покосилась, гадая, не её ли он имел в виду, но Коска продолжал трепаться, как если бы это ни для кого ничего не значило.

- Он никогда мне особо не нравился, этот старый Соториус. У нас с ним была женитьба по расчёту, несчастный брак и, когда одержали победу, развод, на который мы оба радостно согласились. У мирных людей маловато работы для наёмников, а богатая и славная карьера старого канцлера Сипани вся соткана из мира.

Витари усмехнулась на топчущихся внизу богатых граждан. - Похоже он надеется наладить его экспорт.

Монза покачала головой. - Единственный товар, что никогда не купит Орсо.

Следом приближались вожди Лиги Восьми. Злейшие враги Орсо, стало быть и Монзы, до её падения с горы. Их сопровождал полк прихлебателей, разодетых в сотню несочетаемых нарядов. Герцог Рогонт ехал первым на великом чёрном боевом жеребце, поводья в твёрдой руке, периодически отвешивая кивок толпе, когда кто-либо выкрикивал его имя. Он пользовался успехом и его призывали кивать часто, едва ли не специально, чтобы его голова болталась как у индейки. Сальера каким-то образом втиснули в седло коренастого чалого коня рядом с Рогонтом, обвислые розовые щёки оттопыривались на золочёный ворот мундира, то с одной стороны, то с другой, в такт движению тяжело ступающего животного.

- Кто этот толстяк? - спросил Трясучка.

- Сальер, великий герцог Виссеринский.

Витари пожала плечами. - Ещё месяц или два. Летом он просадил городскую армию. - Монза вместе с Верным Карпи разбила их у Высокого Побережья. - Осенью - провизию своего города. - Монза весело жгла поля у городских стен и разгоняла крестьян. - И у него заканчиваются союзники. - Монза оставила голову герцога Кантайна гнить на стенах Борлетты. - Почти что видно даже отсюда, как сволочуга потеет.

- Жаль, - сказал Коска. - Мне он всегда нравился. Вы должны взглянуть на картинные галереи в его дворце. Величайшая в мире коллекция произведений искусства, по крайней мере по его словам. Истинный ценитель. А также в своё время у него был лучший в Стирии стол.

- Оно и видно, - сказала Монза.

- Одного не пойму, как они затащили его в седло.

- Верёвка с блоком, - отрывисто произнесла Витари.