Лучшая версия меня

Дейв достал из кошелька пару купюр и сунул их в руку миссис Уилсон. Развернулся и пошел прочь. К моменту, когда садился в машину, он уже выбросил из головы и покончившего с собой бывшего коллегу, и его жену. Нужно было думать о будущем.

Чем он и занимался весь вечер, пока смотрел в окно на светящиеся окна незнакомки из дома напротив. Было муторно, неуютно и даже ножи сегодня — он чувствовал — помочь не могли. Прошло уже четыре дня с момента начала отсчета. Четыре дня из тридцати. А он не стал ближе к ней ни на миллиметр.

Отсчет идет. День двадцать шестой

Так же, как и всегда, Дейв подошел к окну и отодвинул занавеску. Но после того как вчера Дейв проворонил реальную возможность познакомиться с девушкой, в его сегодняшней односторонней встрече с ней не было привычной легкости. Теперь к его ощущению сопричастности прекрасному примешивался густой стыд и осознание своей никчемности и неуклюжести. Вчерашним жарким утром нужно было упасть на землю, покатиться к ее ногам — вдруг она остановилась бы и склонилась над ним? Дейв вздохнул и отошел от окна, отметив, что у него осталось всего двадцать шесть дней.

Рабочий день прошел в попытках избегать Клайва, Джона, Безгубого, чихающей девушки в красном, а на всякий случай — вообще всех.

А потом наступил пятничный вечер. Еще более тоскливый, чем обычно. На вечеринку он, понятное дело, не пошел — ведь предъявить свою девушку по-прежнему не мог. Хотя официальным поводом отсутствия была смерть отца. Спасибо папочке хоть за это, со злостью подумал Дейв. Раз вспомнив отца — конечно же, виновника всех своих несчастий — он уже не мог перестать думать о нем.

Дейв сел на свой диван, на столик поставил бутылку, в руку взял стакан и принялся планомерно напиваться. От ярости на отца он довольно быстро перешел к воспоминаниям, и полились слезы обиды.

Перед глазами встала зима в том штате, где он родился. И то, каким веселым бывал сочельник, какой высокой — елка, и какой красивой — мама. Отца в его ранних воспоминаниях не было — точнее, он маячил на заднем плане, не играя никакой роли. Зато его роль очень даже определилась после смерти матери. Он все больше времени пропадал на работе, потихоньку превращая свой небольшой бизнес по доставке натуральной — не 3Д — еды в настоящую империю, а дома тем временем превращался в тирана. Чем больше изменений происходило в жизни вокруг — тем больше противился этим изменениям отец. Он упорно запрещал Дейву покупать себе 3Д вещи — любые 3Д вещи. Еда дома была только натуральной, само собой. Дейв до сих пор помнил свое первое 3Д пирожное. Нянька угостила его. Она была полной, добродушной и абсолютной дурой. Похожей на его теперешнюю прислугу. Именно нянька — к тому времени переименованная в экономку, чтобы ему не так обидно было — защищала его, когда в отсутствие отца он устроил вечеринку для всех своих одноклассников. Но даже не вечеринка с алкоголем была в глазах отца преступлением. А то, что алкоголь этот был 3Д. Отец тогда унизил его перед всеми одноклассниками.

Хуже всего, что среди одноклассников была она — девочка, которая нравилась ему целых три года. Это на нее он хотел произвести впечатление, когда затевал вечеринку. И она смеялась над ним вместе с остальными.

Дейв тряхнул головой, не желая вспоминать. Именно от этого он сбежал — от тирании своего отца. Пересек всю Америку. Променял холодную зиму Нью-Йорка на вечное лето Калифорнии. Окончил университет, одновременно с этим подрабатывая в дрянной закусочной, торговавшей 3Д едой. Устроился в 3Д компанию и несколько лет проектировал 3Д дома, так ненавидимые отцом. И купил себе такой же 3Д дом, модель 246 О. Но от отца и его произвола убежать так и не смог.

Стакан полетел в стену. Дейв залился слезами. Ах, как жалко было себя, невыносимо жалко!..

Вечер Дейва закончился возле раковины в кухне, где, унизительно икая, он обтирал мокрым холодным полотенцем лицо. Ноги его были босыми — туфли и носки он снял, чтобы мраморные плиты пола охладили его жар.

Отсчет идет. День двадцать пятый

Дейв провел в бассейне и возле, мечтая о том, что вот будущее уже наступило и беспокоиться больше не о чем. Рядом с ним в шезлонге лежит она — и мечтать тоже больше не о чем.

Отсчет идет. День двадцать четвертый

День двадцать четвертый был воскресным и запомнился Дейву только тем, что был одним из решающих дней — несмотря на это, был проведен абсолютно впустую, и еще тем, что на незнакомке в тот день был спортивный костюм другого цвета. Бирюзовый вместо обычного серого. Дейв думал об этом весь день, посчитал это хорошим знаком, и снова уснул на диване внизу, положив руку на рукоятку ножа, но так и не достав его.

Отсчет идет. День двадцать третий

Утром он проспал, не услышав звонка будильника. Опрометью бросился на второй этаж — и увидел только ее удаляющийся силуэт.

Но когда думаешь, что хуже быть не может — жизнь способна преподнести сюрприз.

*