Ложь без спасения

– В общем, она что-то знала о каком-то мужчине в жизни Камиллы, – сказала Верзини. – Но тоже не в курсе, кто он такой, не знает ни имени, ни других подробностей о нем. Однажды как-то утром, прошлым летом, Изабель проходила по дороге, ведущей к дому Камиллы Раймонд, по которой проехала машина с мужчиной за рулем. Было слишком рано, в такое время никто еще не ездит по рабочим делам – во всяком случае, по мнению Изабель, – поэтому можно исключить, что это был какой-нибудь поставщик, слесарь или кто-то еще в этом роде. Однако все произошло слишком быстро, чтобы запомнить лицо. «О-ля-ля, – подумала она про себя, – наконец-то в печальное существование Камиллы вновь возвращается немного радости!» После этого Изабель пару раз попыталась осторожными вопросами что-нибудь выведать у соседки, но тщетно. Однако у нее, так же как и у меня в прошлом году, сложилось впечатление, что в Камилле что-то начало меняться, что она стала немного радостнее и увереннее. Как-то в рождественские дни Изабель встретила ее на побережье и прогулялась с ней немного – и заметила, что Камилла выглядит очень подавленной и несчастной. Тогда Раймонд наконец рассказала ей то же самое, что и мне: мол, познакомилась с мужчиной, но теперь хотела бы закончить эту историю, и что от этого мужчины не так-то легко избавиться. Изабель более упорная, чем я, она более интенсивно расспрашивала, и Камилла сказала что-то наподобие того, что этот мужчина порой нагоняет на нее страх. Изабель спросила ее, что она имеет в виду. Было не так-то просто выяснить, о чем шла речь, потому что Камилла, как обычно, не очень-то хотела что-либо рассказывать. Но Изабель в конце концов связала одно с другим и поняла: Камиллу пугало то, что тот мужчина просто душил ее своей любовью, давил на ее. Изабель сказала, что ей в тот момент было жаль того незнакомца. Она тогда подумала, что это, вероятно, вполне нормальный мужчина, который проявлял к Камилле совершенно нормальный интерес, но которому придется потерпеть неудачу из-за ее странностей.

Жанна вздохнула.

– Ну, вы понимаете, что она имела в виду. Камилла иногда могла становиться более замкнутой, чем устрица. Изабель сказала, что она чувствовала себя притесненной, даже если мужчина лишь дарил ей цветы или приглашал в кино.

– А Изабель рассказала об этом полиции? – спросила Моник.

Верзини покачала головой.

– Ей все это казалось таким безобидным и незначительным, что она вообще больше об этом не думала. К тому же вся эта любовная история, или чем бы она там ни была, все равно окончилась ничем. Изабель вспомнила об этом только после моих вопросов.

У Лафонд вдруг возникло такое чувство, будто они обе совершили существенную ошибку, не отправившись сразу же в полицию. Эта мысль интенсивно ввинчивалась в нее, и она не могла объяснить себе, почему так отчетливо почувствовала опасность. Возможно, чисто инстинктивно… хотя раньше такое случалось редко.

– Знаете что, Жанна, – сказала Моник, – я уверена, что мы не должны оставлять нашу информацию при себе. Для себя я уже решила пойти в понедельник в полицию, и я в любом случае это сделаю. Я даже подумываю, не позвонить ли туда уже завтра. Если Камилла сказала, что боится этого мужчину, то она могла иметь в виду совершенно не то, что подумала Изабель. Может быть, это был действительно очень неприятный тип, и у Камиллы имелись вполне реальные основания бояться его. Ведь она все-таки была убита…

Жанна зябко поежилась.

– А вы сообщили этому мужчине на автоответчик свое имя, – произнесла она, – и сказали, где живете… Вам, Моник, следует быть в ближайшее время поосторожней. Если это был он, то с ним, во всяком случае, не стоит шутить.

Лафонд уставилась на нее, а затем отодвинула свою тарелку, хотя на ней еще лежало полрыбины.

– Боже мой! – прошептала она.

Есть вдруг расхотелось. Ее тошнило.

7

Было четверть десятого. Наступил темный и холодный, звездный октябрьский вечер. В гостиной Лауры уже с середины дня горел камин. По дому разлилось приятное тепло, и стало по-домашнему уютно. Пламя бросало на стены танцующие тени.

«Как же тяжело мне будет все это продать!» – подумала Симон.

Она сделала себе бутерброд, налила бокал вина и взяла все это с собой, усевшись на большую подушку перед камином. Впервые за несколько дней у нее появилось ощущение того, что она немного успокоилась. Не расслабилась, не выдохнула – еще слишком рано. Это было скорее состояние охватившего ее изнеможения, глубокой усталости, которая доставила ей небольшое облегчение, потому что забрала у нее все силы, необходимые, чтобы поддерживать в постоянном движении карусель мыслей в голове. Лауре так хотелось хоть ненадолго освободиться от всех дум! Может быть, ей удастся хотя бы полчаса просто смотреть на пламя и не видеть перед собой другие, тягостные картины…

Она пила вино маленькими глотками и откусывала от бутерброда. Наконец-то ей удалось что-то съесть, впервые со вчерашнего вечера! На несколько минут женщина смогла ощутить что-то наподобие покоя. Она чувствовала себя одинокой, но это было приятное чувство.