Ложь без спасения

– Что за чушь ты здесь плетешь! – сказал он. – Это в голове не укладывается. Послушай, я тебе сейчас кое-что скажу: я не знаю, что отягощает твою совесть – разрушила ли ты какую-то семью или оттолкнула мужчину, у которого были серьезные намерения… Поэтому ты еще жива. Но ведь ясно, что ты не можешь остаться в живых. В этом мы ведь одного мнения?

Моник начало трясти. Страх вновь охватил ее со всей силой. Все шло к ее смерти, только к этому.

– Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты сдохла здесь, внизу. От голода или от жажды, неважно, – продолжал похититель. – Но если этого не произойдет в ближайшее время, то я помогу. Это было идиотизмом с твоей стороны – вмешаться в мои дела. Но я не допущу, чтобы ты все испортила. Я как раз стою на пороге исполнения своей мечты. Это мой последний шанс – и я воспользуюсь им и не позволю, чтобы какая-то тупая жирная козявка помешала мне в этом!

Он взял корзину и прошел два шага в глубь помещения. И наступил своими босыми ногами на осколки стеклянной крышки, которую Моник до этого уронила.

Между пальцами его левой ноги брызнула кровь. Похититель в недоумении посмотрел на нее, а потом застонал, бросил корзину и опустился на пол. Обхватив ногу руками, он попытался остановить кровь.

– О боже! – Его губы побледнели. – Посмотри, кровь! Так много крови!

Женщина поняла, что на короткое время он вышел из строя. Вид собственной крови ужаснул и парализовал его. Моник встала и выпрямилась.

В первое мгновенье ноги чуть не подогнулись под ней. Казалось, ее мускулы потеряли всю силу от того, что она так долго сидела, или лежала, или ползала на четвереньках. К тому же от голода и страха у нее кружилась голова – стены и пол качнулись перед ее глазами.

Но затем победила ее решимость, и она кинулась вон из подвала. Ей вдогонку неслись крики похитителя:

– В чем дело? Черт побери, в чем дело?!

Лафонд допустила большую ошибку – это она поняла уже спустя несколько секунд. Ей надо было запереть его, а потом искать выход на улицу. Но об этом она не подумала, да у нее и не было времени для размышлений, она хотела только выбраться… И теперь не могла найти выход, не могла найти лестницу, которая должна была вести наверх… Перед ней расстилалось подземное помещение, которое, видимо, было просто огромным. Его освещали отдельные лампочки, свисавшие с потолка – вероятно, их включали с центрального щита.

Моник услышала его за собой – он, очевидно, смог встать и теперь гнался за ней.

– Стой, дрянь ты эдакая! Немедленно остановись!

Из-за своей пораненной ноги похититель не мог как следует идти, но он поймал бы Лафонд, потому что она, как ей теперь стало ясно, бежала в неверную сторону, не к тому концу коридора, где находилась лестница. А туда, куда надо, она попасть не могла, потому что на пути был он, теперь уже совершенно точно решивший немедленно убить ее.

Она увидела перед собой последнюю дверь в конце коридора. Снаружи торчал ключ.

Трясущимися пальцами беглянка вытащила его и открыла дверь…

Ее тюремщик уже почти настиг ее. Он хромал, и она смогла коротко бросить через плечо взгляд на его сморщившееся от боли и искаженное ненавистью лицо. Затем она юркнула за дверь и закрыла ее за собой, после чего изо всех сил потянула на себя. Ее преследователь пытался открыть дверь с другой стороны, но Моник боролась, как львица, и каким-то образом изловчилась вставить ключ в замок. Она едва не проиграла эту борьбу, дверь уже начала приоткрываться – но женщине все-таки удалось вплотную притянуть ее к себе и повернуть в замке ключ.

Мужчина бушевал снаружи, а она тем временем, прислонившись спиной к двери, медленно соскользнула по ней на пол. Беглянка думала, что заплачет, но не смогла даже этого. Она лишь дрожала и задыхалась.

Моник снова оказалась в заточении, но теперь у нее был ключ.

Если он захочет ее убить, ему придется выбить эту дверь.

11