Ловцы снов

– Нужно же было тебя чем-то зацепить, – рассмеялся Егор. – Хорошо бы тебе наведаться в университет. Посидеть на парах, потрещать с одногруппниками. Иначе у них тоже возникнут вопросы, что такого могло случиться, что лучшая студентка на потоке перестала уделять время учебе. Сказочка про любовь – неплохое прикрытие, но начнутся визиты, расспросы, а оно нам надо?

– Лучшая студентка, – усмехнулась я. – Умница, красавица, спортсменка, комсомолка. Даже не верится, что все это теперь – я.

– Зря ерничаешь. Тебе теперь с этим жить. И… Яна, я не требую ничего, но посоветовать могу. Что делать, например, если хочешь прожить как можно дольше, не привлекая к себе лишнего внимания. Сдается мне, внимание не очень понравится тому, кто все это затеял. Не стоит дразнить его, пока мы все не выяснили.

– Информация будет? – скривилась я. – Явки, пароли. Куда идти-то?

Егор назвал адрес, факультет, аудиторию и этаж. Перечислил фамилии куратора, старосты и декана. Вот что значит, вникать в дела своего донора – знать, где он находится каждую минуту и чем занят. Я вот частенько не знала… И мне нравилось потом слушать рассказы Светы о проведенном дне, о людях, которых она встретила, о местах, где побывала. Иногда она настолько забывалась в моем присутствии, что природная настороженность донора исчезала, и Света превращалась в фонтан первородных эмоций, из которого можно было пить вечно…

– Хорошо, – хрипло сказала я, поймав на себе заинтересованный взгляд Егора, тут же попыталась сделать невозмутимое лицо. Тщетно, стриксы редко читают эмоции по лицам, для этого у них есть способность улавливать фон. – Схожу завтра. Сделаю вид, что мне интересно.

Минуты неумолимо таяли, приближая меня к моменту, когда придется остаться одной в квартире. К липким снам в пропитавшейся потом постели, к запаху серы на кончиках пальцев поутру… И повезет, если удастся выжить.

– Тогда до завтра, – слабо улыбнулся Егор, и я уцепилась за эту улыбку как за последнюю щепку в океане бушующего вокруг меня безумия. Даже не знаю, чего хотела добиться. Наверное, страх просто был сильнее меня, а может… Нет, к одиночеству я относилась нормально, как к возможности передохнуть и собраться. Одиночество в некоторой мере свобода от тех, кто совершенно тебе не нужен, но ты вынужден впускать их в свою жизнь.

Нет, я не боялась остаться одна. Я боялась остаться наедине с ним.

– Может, кофе? – как можно дружелюбнее предложила я.

– Поздновато для кофе. К тому же, завтра у меня…

– Тебя не учили понимать намеки?! – резко перебила я. Отвернулась. Штормило, перед глазами плыло от страха и раздражения. И я была уже на грани того, чтобы умолять дикого. Паршиво. Остатки гордости хотелось бы сохранить. «Нужно просто пережить эту ночь, – твердила я про себя, как мантру. – Просто пережить. А завтра придумаю что-нибудь еще».

– Намеки? – переспросил Егор непонимающим тоном. – Ты хочешь, чтобы я… остался?

– Да, хочу. И сам бы мог предположить, что захочу. Меня, между прочим, убить хотят!

– Двери запираются, Яна. Да и вряд ли убийца полезет к тебе в дом. Его методы несколько другие.

– Я не про дом, я про голову. Мою. В прошлом – Алисы. Маньяку не нужно даже находиться со мной рядом, для темных делишек у него есть мои сны.

– Запах… – догадался Егор. – Я думал, это следствие переселения, а на самом деле убийца приходил в твой сон?!

– Садись, пять, – «похвалила» я.

– Ты, что ли, вообще дура?! – экспрессивно выругался Егор, наверняка обливая меня очередной порцией резко вспыхивающей злости. И как это у него вообще получается? Ведь стриксу сложно что-либо ощущать без подпитки, а этот бедолага уже несколько дней как объявил голодовку. – Это – первое, что ты должна была сказать, Валевская! Первое. И, прежде чем ехать покупать шмотки, должна была обеспечить себе защиту. Разве в вашем совете этому не учат?

– Не тронь мои шмотки, – предупредила я, грозно подняв указательный палец. – Это, может быть, единственное, что сейчас не дает свихнуться. Насчет «обеспечить» – мне, как ты помнишь, некого звать на помощь. Был один человек, которому я доверяла. И он теперь главный в списке подозреваемых.

– Есть Мышь, есть я, в конце концов!

– И кто она мне? А ты? Небось, до сих пор ненавистно смотреть на меня. Думаешь, я не заметила, как ты постоянно отворачиваешься, кривишься. Вспоминаешь, наверное, Алису свою ненаглядную!

– Я не… Это не потому! – зло выдохнул он.

– Почему же?

– Идем, – хмуро велел он и, не дожидаясь моего ответа, вышел из машины.

На этот раз дверь мне открывать не стали, как и помогать выбраться. Егор ждал у подъезда, рассерженный и молчаливый. Но во всяком случае, не бросил, а мне теперь собеседников перебирать не приходится. Согласился, и то хлеб.

Выживу. Обязательно выживу. А гаду этому, который задумал играть с моим подсознанием, достанется за каждое испытанное мной унижение. Сегодня и за все время пребывания в этом белокожем и веснушчатом теле. Уж я-то на расплату не поскуплюсь.

Даже если это Виктор. Даже если… Не сметь плакать, Яна!