Ловцы душ

– Хайнц, как бы я посмел. – Я развёл руки. Он смотрел на меня невидящим взором.

– Это в голове не укладывается, – сказал он наконец.

– Ну да, – согласился я с ним. – Когда я узнал о назначении, жена Лота была по сравнению со мной резвой девчушкой.

– Гвозди и тернии! – Он покачал головой, всё ещё не доверяя моим словам. – Как это случилось? Почему? Кто? И вообще...

Молодая улыбающаяся трактирщица принесла нам вино и кубки. Риттер был настолько потрясён тем, что услышал, что даже не попытался ущипнуть её за задницу. А как я заметил, у неё была довольно статная задница. Я наполнил кубки вином.

– Ваше здоровье, господин Риттер.

Он чокнулся со мной, всё ещё с отсутствующим выражением лица.

– Вот что делается... – сказал он только и выпил до дна.

– Расскажите что-нибудь о той даме, – предложил я. – О княжне Анне из Трапезунда.

– Нет, нет, нет, это вы расскажите... Каким образом, Бога ради...

– Хайнц, – перебил я его, – ни ты, ни я, не девки, которым только что досталось алмазное ожерелье. Поэтому не будем возбуждаться. Давай немного поразмыслим и подумаем, по каким причинам простой инквизитор становится капитаном епископской гвардии, а, следовательно, одним из самых важных людей в Хез-Хезроне? И почему его посылают в военный лагерь императора.

– Ну? – Он уставился на меня.

– Ведь это вы в своих драмах плетёте интриги, раскрываете изнанку тайных заговоров...

– Он размышлял довольно долго, потом посмотрел на меня. На этот раз внимательно. И добавил: – Так вот оно как...

– Как? – На этот раз вопрос задал я.

– Они вас убьют, – покачал он головой, – и тогда епископ устроит из этого трактирную свару. И заставит императора пойти на уступки.

Я был почти горд, что он так быстро пришёл к тем же выводам, что и я. Конечно, это была только одна из возможностей, так как пешка никогда не знает, хочет ли игрок ей пожертвовать или же стремится превратить её в ферзя.

– Только и император не дурак, – добавил он. – Будет вас беречь.

– Риттер, – сказал я, наливая вина, – иногда вы более умны, чем кто-либо мог бы подумать.

Он просиял. А я и в самом деле начал думать, что коль уж и ваш покорный слуга, и легат Верона, и даже Хайнц Риттер догадались, о чём идёт речь, то почему было не догадаться и Светлейшему Государю, который, насколько я знал, не принадлежал к людям умственно отсталым? Но если интрига была настолько предсказуема, то, может, это была всего лишь дымовая завеса? Может, речь шла о чём-то совершенно другом? Может, бедному Мордимеру не придётся подставлять горло, выполняя планы сильных мира сего?

– Утешает лишь то, что никогда в жизни я не получал такого высокого жалованья, – сказал я.

– Устроили пир для братьев инквизиторов? – Я мог только подивиться его искусству задавать правильные вопросы.

– Конечно. – Я кивнул головой. – Вы сделаете карьеру, Хайнц. Поверьте мне, когда-нибудь злой рок отвернётся, и вы заблестите, как золотой дукат в лучах солнца.

Он просиял ещё сильнее.

– И тогда, – он воздел палец, – я о вас не забуду, – пообещал он.

Я верил ему. Риттер был странным человеком, но по-своему честным. Кроме того, я был уверен, что, когда дело дойдёт до власти и денег, он не откажет себе в удовольствии показать, как много он может для меня сделать.

– Возвращаясь к княжне…

– Она невероятна, правда? – он вздохнул. – Почему мы не можем иметь таких женщин, мастер Маддердин? Император по уши в любви...

– В желании, – буркнул я.

– Ой, нет, нет. – Он покачал головой. – Он отослал всех любовниц. Не удивлюсь, если он на ней женится.

Я от всей души рассмеялся.

– Верховный совет никогда этого не допустит.

– Вот увидите, как он будет их спрашивать, – ответил он ироничным тоном.

– Хайнц, в вас говорит поэтическая фантазия. У императора нет выбора. Либо он женится на одной из наших княжон, либо на польской королевне, которую, как я слышал, ему сватают.

– Сила любви, – театрально вздохнул он. – Когда говорят чувства, разум умолкает.

Я задумался над его словами. Неужели Внутренний Круг хочет сделать императрицей свою убийцу? В истории встречались и более удивительные случаи. Я поблагодарил Бога, что мы с Энией расстались так, а не иначе, и оба сохранили дружеские чувства.

– Как думаешь, Хайнц, мы их победим?

Несмотря на смену темы, он понял, о чём я спросил.

– Я знаю, что нет, и вы знаете, что нет, – ответил он тихонько. – А император?

Я смотрел на него таким взглядом, будто видел его впервые в жизни. Он наклонился над столом и теперь шептал мне прямо в ухо.

– Здесь все так считают, Мордимер, – он вдохнул. – И он всех их отправит на смерть или на позор.

Я отстранился.

– Чушь!!! – Воскликнул я.

– Кто знает, кто знает... – он не стал настаивать на своём утверждении, только отхлебнул из кубка.

– Хайнц – я покачал головой, – жизнь – не театральная пьеса. Кроме того, слава вождя проигравшей армии, определённо, не добавляет популярности...

– Нет? – Он посмотрел на меня. – Вы уверены? А если свалить всю вину на других? Злой визирь, добрый султан, Мордимер.

Я знал, о чём он говорит, так как мне были не чужды персидские предания, которые часто появлялись в произведениях бардов и сказителей.