Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

— Когда строили форт, мы подобное предполагали. Морозы за пятьдесят, подходящие бураны. Не дураки — в России выросли. Если вокруг растет вековой сосновый лес, то ветров, способных разрушить бревенчатый терем, прикрытый крепостной стеной, быть не может в природе. Иначе вместо мачтовых сосен остался бы тундровый стланик…

— Правильно. Но несколько месяцев вы сидели бы взаперти. Я тут прожила почти двести лет, все причуды погоды знаю. Базу защищала стена времени, кванги прятались в подземельях своих гор, как гномы…

— Но ваш поселок стоит, никуда не делся…

— Раньше мы его тоже умели прикрывать, сейчас — нечем. До сих пор у нас почти лето. Посмотришь, что скоро будет твориться…

— Выживем? — с ироническим испугом спросил я.

— Должны, только снега до крыш нанесет…

— Люблю катаклизмы, — сказал я мечтательно. И это было правдой. — А что дуггуры?

— Надеюсь, где-нибудь через год они приведут свои мысли в порядок, и вернутся. Чтобы отомстить и восстановить «утерянное лицо».

— Сюда, на Валгаллу?

— Скорее всего. Про Землю-2006 они, видимо, не знают. «Тридцать восьмая» реальность грозит войной, которую выиграть проблематично… И знаешь почему?

Глоток ликера, потом кофе, минералки, и затяжка крепкой сигарой. Великолепно, на душе немного полегчало. Может, от Дайяны своя аура исходит, нейтрализующая? Первые порывы ветра, как и обещано, засвистели в кронах сосен. «Пусть скорее грянет буря!» — писал не сильно умный Буревестник революции.

— Просвети…

— Эмоциональный фон планеты переполнен невероятной готовностью убивать. Всех подряд…

— Вот об этом можешь не рассказывать, что такое тридцать восьмой и следующие семь лет — и так знаю! Наш советский Гумилев пополам с Киплингом, Константин Симонов писал: «Война такой вдавила след и стольких наземь положила, что двадцать лет, и тридцать лет живым не верится, что живы…»

Я подумал — а ведь все верно! Существам, трепетно относящимся к своей психике и реагирующим на ментальные посылы, как мы на прожекторный свет, выдержать суммарную ауру миллиона человек, рвущих друг другу глотки под Курском или в Сталинграде, — невозможно. Любые нейроны сгорят, как горсть лучин в доменной печи.

Есть китайская поговорка: «Нельзя завернуть огонь в бумагу».

— Тогда что им остается?

— Или оставить свою затею, или изобрести новые способы защиты. И вернуться готовыми…

— Нет, нет, милейшая, ты, кажется, чуть раньше слегка проговорилась. Давай, выпей еще. Я смотрю, гомеостата на твоей прелестной ручке нет. Почему?

— Невозобновляемый ресурс. С тех пор как связь с материнской планетой утрачена. Я его спрятала. Ваши манеры мы знаем, могли и отнять…

Это точно — могли. Почему не отняли в свое время — отдельный разговор.

— Тогда выпивай и закусывай. Люблю разговаривать с в меру поддавшими женщинами…

Ураган ударил по долине еще раньше, чем предсказывала Дайяна. Будто в Новороссийске, с окружающих горных хребтов хлынул ледяной ветер, перемешанный с тучами снега. Все затянула белая муть. Но воздушно-тепловая завеса лоджии пока держала.

Странным образом, этот природный катаклизм принес мне еще толику облегчения. Или — отвлечения.

— Давай опустим рамы, — предложила хозяйка. — Вентиляторы скоро пойдут вразнос.

— Тебе виднее, я в вашей машинерии не секу…

Оправленные в металл блоки стекла, похожего на флинтглас[86], надежно отделили нас от буйства стихий.

— Отдадим дуггурам Таорэру? — спросил я. — Эта мысль в твоих речах прозвучала.

— А ничего другого просто не остается. Мне кажется, в нашем положении идеальный вариант — мне увести свой «выводок» в две тысячи шестой, дорога туда пока еще открыта, заблокироваться с той стороны, не оставив «запаха мысли», вам — куда-нибудь еще. Тоже за пределы разведанных ими реальностей. И тихо ждать. Я смогу разбросать здесь кое-какие приманки. И когда они придут…

— Мы им ка-ак вмажем…

— Примерно так. Главное — оттянуть их внимание от Земли, пока они не нашли других реальностей. От вашего двадцать пятого года в том числе. Видишь, тут все взаимосвязано. — Она ткнула пальцем с длинным алым ногтем в экран ноутбука. — У вас есть куда отступить?

Вот черт, удивительно совпадают ее предложения с тем, что говорили Антон и Замок. Есть поговорка: «Если трое говорят тебе, что ты пьян, не спорь и иди спать».

Я бы согласился, не присутствуй сомнение, что совет исходит из одного источника.

Да если и так?

Если чужой совет совпадает с твоим собственным интересом, не признак ли это его правильности?

А теперь перестанем спорить. Сделаем вид, что удовлетворены беседой, что набрались под самую завязку, пойдем отдыхать, воины, утомленные битвой, наслаждаясь воем ветра в каминных трубах и картечными снеговыми ударами в окна. До чего здорово спится в такую погоду…

Особенно мне и сейчас! Когда просто для того, чтобы жить, требуется невероятное усилие.

— Поищем, любезная мадам, поищем, — ответил я заплетающимся языком. — Наступать иногда некуда, а отступить — запросто…

Глава двадцать четвертая