Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Сейчас подниматься вверх Шульгину было куда труднее, чем летом. Мало что пальцы мерзли, так и швы между плитами местами забило снегом, местами — ледяными натеками. Но не зря же он не просто альпинист-скалолаз, а еще и ниндзя, обученный перемещаться по вертикальным поверхностям. Вдобавок время не ограничивало, и имелись при себе три десантных ножа из лучшей, не уступающей легендарным булатам стали. И маршрут как-никак — знакомый, дважды пройденный. Мыслеформа, наверное, тоже оберегала, страховала от ненужных случайностей.

За ним, с помощью позаимствованного у Сехмета шнура с ввязанными через полметра деревянными перекладинами в ладонь шириной (аналог наших штормтрапов), поднялись и мы с Олегом.

На крыше базы стало гораздо легче. Ветер пытался сдуть непрошеных гостей со скользкой наклонной плоскости, но это все же не отвесная стена, тем более там и тут торчали многочисленные трубы, прямые, дугообразные, коленчатые.

Предводительствуемые Сашкой, добрались до цилиндрического тамбура, с так и заклиненной прошлый раз в полуоткрытом положении входной диафрагмой. (Реализм просто потрясающий. Или мы все-таки в реале.) Спустились в просторную камеру, из которой вниз вели сразу три овальных окна. После резкого ледяного ветра здесь было тепло и почти уютно. Дальнейший путь известен, неприятных неожиданностей на двух первых третях не сулит.

Сделали по доброму глотку из фляжек, закурили перед последним броском, чего по правилам внутри занятого врагом помещения делать не полагалось. Но уж больно хотелось, нервы у всех не железные. Да и дым мощной тягой сразу уносило наружу, где он рассеивался без следа в пошедших волнами снеговых зарядах. Будто по заказу.

— А вовремя мы, — сказал Левашов, — погодка то — о-го-го какая затевается. Задуло, как в Мурманске. Сейчас бы хрен ты, Саша, по стенке залез…

— Не берусь спорить, — умиротворенно ответил Шульгин и сделал еще глоток. — Отдыхаем полчаса — и вперед, за орденами…

Вышли на верхнюю площадку пандуса, спиралью вьющегося вдоль внутренней стены центрального ствола станции. С этой частью базы мы были достаточно хорошо знакомы по прошлым посещениям, а вот внутренняя планировка самого шестиэтажного «барабана», общей площадью своих помещений не уступавшего исследованной нами части Замка, оставалась неизвестной. Операция по спасению наших с Берестиным тел разворачивалась на нижних уровнях громадного зала, «машинного», как его условно назвали. О месте расположения комнат, где нас вербовала Дайяна после пленения и где потом принимала меня с Сильвией, догадаться было невозможно даже приблизительно. «Ничто посередине нигде».

Единственное, куда мы сейчас могли уверенно направиться, не боясь заблудиться, это тот командный пункт тире оранжерея, в котором разыгрался заключительный акт драмы «последних аггриан». Или трагикомедии — как кому посмотреть.

Об этом же сказал Шульгин, пока мы стояли, как витязи на распутье, направив вперед и вниз стволы карабинов.

— Вроде все нормально, привыкли уже, а сейчас вдруг вспомнил, как здесь с Дайяной и Лихаревым схлестнулись и как с ним же в Москве работал. Снова ощущение хорошо темперированного бреда накатило. Вам проще, у вас все достаточно линейно, хоть и с зигзагами, а вот мне… Не соображу теперь, что на самом деле раньше было. По времени, конечно, сначала тридцать восьмой, а потом КМВ-2005, а я помню как бы наоборот. Сначала мы здесь с ним разделались, а уже после этого — Москва, Кисловодск, Сталин, Испания и дуггуры…

— Ничего, утрясется, — пообещал я Сашке. — Конвергенция памяти сама все по местам расставит. Сейчас, пожалуй, по свежести восприятия тридцать восьмой действительно ближе… А вот Лихарев… Того, кто поучаствовал в деле с дуггурами в Москве, скорее всего просто нет. Когда мы отыграли назад, остался единственный, сбежавший от Сталина. И так далее…

— Я на досуге сам все переклассифицирую… Теперь предлагаю направить стопы в сторону командного пункта. Найдем что, не найдем — будет от чего плясать.

— Пошли. Ребятам внизу явно не до нас…

Монстры, шевелящиеся на первых уровнях, избытком любопытства не страдали. Даже не поднимали вверх голов, целиком поглощенные демонтажем нужных им конструкций и транспортировкой добычи наружу. Хотелось бы знать, где расположились руководители процесса. Мы их ауры пока не ощущали.

Как в детстве бывало, появлялось недостойное желание плюнуть кому-нибудь на лысину с балкона театра, так сейчас мучительно хотелось бросить вниз несколько «Ф-1», посмотреть, что дальше будет. А лучше, конечно, еще одну информационную бомбу, чтобы и эту публику вычеркнуть из текущей реальности.

Но — пока рано. Да и бомбы у нас нет.

На всякий случай держась у внутреннего края пандуса, чтобы даже случайно не попасть кому-нибудь на глаза, мы спустились на четыре полных витка вниз. Вот он, тот самый коридор, ведущий к последнему убежищу Дайяны.