Ловчий

Мой ответ явно его обрадовал. Он снова потянулся к бутылке:

— Давай, Димка, дернем за удачу!

— Но вы не ответили на мой последний вопрос.

Путинцев весело рассмеялся, блеснув золотом зубов.

— Разве я похож на дурака? Нет, Димка! О тайнике ты узнаешь позже, в кишлаке.

— От кого? От Ирины?

— Иришка для меня как дочь… — Его глазки подернулись сентиментальным туманом. — Ты, Димка, не обижай ее. И не изводи расспросами. Потому как знает она не больше твоего.

— Не понимаю… Значит, в кишлаке у вас все же есть человек, который посвящен в тайну?

— Ты все узнаешь в свое время, — повторил он. — Тебе же так спокойнее. Согласен?

— Может, вы и правы…

— Конечно прав! Но вот тебе подсказка: ищи в кишлаке город. Как найдешь, там и тайник. Ладно, пойди крикни Иришку, а то совсем заморозим бедную девчонку. А я, пожалуй, прилягу. Ночь не спал, веки будто свинцовые. Сейчас сосну минут на двести.

— Вы, Ярослав Гаврилыч, сова, — не удержался я.

— Скорее уж филин, — поправил он. — Хотя разница невелика. Ну, отдыхай. Хочешь — оставайся на ночь.

Места хватит. Вечерком баньку протопим. Да не стесняйся. Я вам с Иришкой не помеха.

Он поднялся и прошел куда-то в глубь дома, плотно прикрыв за собой дверь.

Я же отправился звать Ирину.

* * *

Слушая Путинцева, я не без удивления осознал, что он пользуется тем же методом, что и я, — то есть старается, где это возможно, говорить правду.

Его рассказ в основных деталях почти полностью совпадал с тем, что я услышал от Глушенкова. Подтвердились и некоторые мои догадки. Например, что труп Мирзоева скрыт в тайнике. Но были и серьезные разночтения. Так, Путинцев уверял, что роль топографов-гидрологов почти не вызовет подозрений. А вот Глушенков предупреждал, что едва я появлюсь в кишлаке — в любом качестве, как Джамал увидит во мне посланца своего лютого врага. Добавилось загадок, о которых ни словом не обмолвился Глушенков. Помимо кокаина возник некий «город в кишлаке», который мне предстояло обнаружить. А кто передаст точные координаты? Каким образом?

Я еще раз проанализировал свое поведение. Не слишком ли быстро я согласился? Может, следовало немного поволынить? Но, с другой стороны, взялся за гуж… Нет, свою партию я, кажется, провел без ошибок.

Путинцев прав в одном: ни ему самому, ни бывшим дружкам соваться в кишлак нельзя ни под каким видом. А план его и вправду недурен. Более удачного не придумаешь.

* * *

Ирина лежала на полке и повизгивала, пока я массировал и намыливал ей спину.

— Ой, не могу! Умираю! Во мне все косточки растворились!

— Потерпи, милая. Хоть ты и так хороша, но выйдешь из баньки, враз почувствуешь себя на двадцать лет моложе. Ни с каким салоном красоты не сравнить.

— Я уже розовая, как младенец; Эй, что ты собираешься делать?

— Отхлестать тебя веником, за то что втянула меня в эту авантюру.

— Ай! Ой! Полегче!

— Не учи мастера.

Я прошелся веником от ее плеч до пяток, затем окатил из шайки.

— Вставай и бери веник. Теперь твоя очередь.

— Ну, берегись, коли так! Я отомщу! — Она и вправду принялась лупцевать меня изо всех сил. — Тебе понравился дядя? Правда, он молодец?

— Держится орлом, хоть и сова. Не скажешь, что просидел взаперти такой срок. Но для чего вам понадобилось разыгрывать меня? Я оттого и колебался вначале, что эта история с честным торговцем показалась мне дикой ахинеей. Или ахереей?

— Дима, но я же не могла без его согласия говорить как есть.

— Почему, маленькая лгунья? — Я вывернулся, отнял у нее веник и чувствительно шлепнул по раскрасневшейся попке. — Будешь мне еще врать? Будешь?!

— Нет, мой повелитель! Никогда в жизни! — смиренно сжалась она, а сама тайком зачерпнула кружкой ледяную воду и, изловчившись, плеснула в меня. — А ты долго еще будешь измываться над бедной женщиной? Долго? — Довольная своей выходкой, она, хохоча, выскочила в предбанник.

Я настиг ее и после шутливой борьбы опрокинул на низкую скамейку.

А со двора доносилось хрипловатое, но задушевное пение Гаврилыча, перебор гитары. Аккорды звучали удивительно чисто, даже не верилось, что своими толстенными пальцами он так бережно касается струны, не задевая соседних.

— Лежу на нарах, как король на именинах…

Так что же, черт побери, находится в сундучке? Или их там действительно два? Но сейчас думать об этом не хотелось…

* * *

Утром мы с Ириной отправились за билетами. Лететь было решено ближайшим рейсом — завтра.

Дядюшка растолковал, что прямых самолетов нет. Добираться надо с пересадками. Сначала через Иркутск — Новосибирск до Ташкента. А там лучше всего взять такси и гнать до Кайраккума, небольшого городка, расположенного рядом с Ходжентом (который Гаврилыч по старой памяти упорно называл Ленинабадом). Адрес своего друга — Дадо — он даст перед отъездом.

Несмотря на вчерашние жалобы относительно «последних трудовых грошей», Гаврилыч выложил на стол две пачки пятидесятитысячных купюр и отдельно пятьсот долларов, заметив, что если этого не хватит, то Дадо добавит сколько нужно. Не моргнув глазом я смел деньги в карман.