Ловчий

Они были так самонадеянны, что преследовали меня на одной машине. Хитрец Джамал устроился на заднем сиденье, а на переднем, рядом с водителем, ерзал тип, выставивший из окошка автомат. Как я и предполагал, перед поворотом водитель резко сбросил скорость. Я находился всего в нескольких метрах, но они не замечали меня. Идеальная мишень! Аккуратно прицелившись, я дважды выстрелил в водителя. Тот упал грудью на руль, а машина направилась прямехонько к пропасти. Вот она нависла над пустотой, будто ища опоры, и рухнула вниз. Дикие вопли донеслись до моих ушей. Так иногда по ночам свистит ветер в ущелье, будто джинн проносится в темноте на своих дьявольских крыльях. Затем раздался глухой удар, раскатистый взрыв, и все смолкло. Некоторое время я стоял не шевелясь. Ну вот и все. Они получили свое. Осторожно я приблизился к краю пропасти, туда, где обрывались черные следы. Ярко светила луна, но и она не доставала до дна ущелья, где царствовала тьма, напоминавшая о преддверии ада. И тут до меня донеслись мучительные стоны, будто сатана уже взялся за работу, терзая души грешников. Волосы мои встали дыбом. Собрав все свое мужество, я сделал еще шаг и посмотрел вниз. В каких-нибудь трех метрах ниже, уцепившись за корявое деревце, невесть как выросшее из расщелины почти горизонтально, висел Джамал. Лунный свет выхватывал из кромешной мглы его худосочную фигуру. Левая рука Джамала была неестественно вывернута и висела будто набитый опилками чулок, вместо левого глаза зияла страшная рана, но правый сверлил меня с неукротимой лютостью, будто желая испепелить.

Как бы ты поступил на моем месте, а, Димка?

В обойме оставалось еще три патрона. Я прицелился, но понял, что убить его мне будет непросто. Все же я не мокрушник, и чужая жизнь для меня свята, даже если это жизнь врага… Тут я заметил, что деревце медленно выворачивается с корнем. Еще немного, и оно сделает работу за меня… Что ж, значит, так распорядилась судьба… А Джамал продолжал смотреть на меня, и не было в его жутком взгляде ни страха, ни мольбы, ни покаяния, а только ненависть, такая неистовая, что могла бы расплавить пулю.

Вдруг моя правая рука оказалась заломленной за спину, а в следующую секунду я растянулся на асфальте. «Ну, вот, — промелькнуло в голове, — сатана пришел на помощь своему приспешнику». Но это были оперы, посланные за Гафуром. Поравнявшись с брошенным мною «уазиком», они осмотрели его и бесшумно двинулись вперед, застукав меня в тот момент, когда я стоял с пистолетом в руке над искалеченным Джамалом. Какие еще нужны доказательства?

В ходе следствия я твердо придерживался версии, что Мирзоев ушел в горы. Один. Куда конкретно, что имел при себе — понятия не имею. Мне он не доверял. После его ухода мы крепко повздорили с Джамалом — на бытовой почве, и поскольку я оказался в одиночестве, то решил удрать. За мной пустились в погоню, и я вынужден был защищаться. Убивать я не хотел. Просто стрелял по шинам, чтобы остановить погоню. Если и попал в кого, то это случайность, а не умысел. Джамала же я пытался вытащить из пропасти, но мне помешали.

Джамал, как ни странно, давал показания в мою пользу. Он защищал меня от обвинений, как родного брата. Да, Мирзоев ушел в горы один, клялся он. Да, никому не доверял. Да, у нас возникла ссора из-за давнего долга. Я удрал, он бросился в погоню. Да, были выстрелы, но это не убийство, а неосторожность. Он делал все возможное, чтобы я схлопотал как можно меньший срок. Ибо добраться до тайника он мог только с моей помощью и отлично понимал это. Но тут вскрылись еще кой-какие мои грешки… Словом, вкатили мне двенадцать лет с конфискацией имущества. Вот когда я порадовался, что вовремя спрятал накопленное.

Джамал, вероятно, сильно надеялся, что тянуть срок я буду где-нибудь в Средней Азии и он сумеет подослать ко мне верного человечка, сторговаться. Но меня сразу же отправили в Забайкалье. Сюда руки Джамала не доставали…

Путинцев перевел дыхание.

— Около месяца назад я вышел на волю. Под амнистию моя статья не попадала, и я отмантулил от звонка до звонка. Тут, Димка, ты прав. А пока я был в отсидке, жизнь повернулась круче, чем перо в боку. То, за что нас когда-то тягали, нынче в почете. Бизнес! Взяли меня хоть и не юношей, но здоровым, зрелым мужиком, а сейчас, погляди, я немощный, жалкий старик. Не имею ни кола ни двора, ни родины, ни семьи. Никого, кроме Иришки… И того сундучка, который даст мне возможность хоть немного пожить по-человечески после тюремной баланды. Дом этот я снял временно, на полгода, считай, на последние трудовые гроши…

Теперь ты понимаешь, Димка?! Хлебом клянусь, я рассказал тебе все как на духу! Теперь ты ущучил, как важно для меня заполучить свой сундучок? Да и наследством Гафура нужно распорядиться…

— Допустим, все так и было, — в сомнении произнес я. — Мне одно не ясно: почему вы впутываете в это дело совершенно постороннего человека? Прошло столько лет. Может, Джамал давно помер. Или все забыл…