Стало быть, сижу я себе, мясо наминаю, вдруг глядь – от замка всадник показался. В седле не ахти как держится, но все же идет быстрой рысью, сразу видно – спешит куда-то. Отхлебнул я еще винца для храбрости и думаю – ты-то мне, парень, и нужен!
Но постойте, я же собирался рассказать о Командоре Алексе, и вдруг на тебе – сбился, про самого себя стал рассказывать. Ох и мудреное это дело – книги писать! И как только господа сочинители исхитряются столько всего держать в уме: и кто куда пошел, и кто что сделал, и зачем, и почему, и какие лютики при этом расцветали да какой соловей в листве насвистывал! Уж не держите зла, мои добрые читатели, раз подрядился рассказать о деяниях маркиза де Караба, то уж, конечно, расскажу. Тем более, что узнать о том вам всяко следует прежде, чем о моих ночных подвигах. Ибо и происходило оно раньше.
Так вот, когда монсеньора Алекса доставили в охотничий домик, там полным ходом шла подготовка к завтрашней охоте. Шателен, ну, то есть, управляющий замком, завидев новоприбывшего вельможу, должно быть, счел его посланцем герцога Филиберта, отряженным выяснить, готово ли лесное обиталище к приему высокого господина. А потому сразу начал почтительно кланяться, предлагать самому лично осмотреть все помещения, и лишь краткое объяснение графского сержанта, возглавлявшего стражу, вернуло его к реальности.
Шателен смутился, но, узнав, что маркизу следует предоставить достойные покои для отдыха, не замедлил и далее выказывать себя радушным и гостеприимным хозяином.
Надо сказать, что Алекс, утомленный ночными бдениями, с большой охотой принял услуги местного управляющего. Накопившаяся усталость давала себя знать, и потому, даже толком не отобедав, он завалился спать и уснул так глубоко и безмятежно, что даже праведники могли бы ему позавидовать, если, конечно, зависть вообще им присуща. Воистину такое умение расслабляться в нужный час весьма полезно для тех, чья жизнь полна невзгод и волнений.
Как я потом узнал, графский сержант потоптался некоторое время под дверью опочивальни, где безмятежно сопел в две дырки таинственный маркиз, позаглядывал в щелку и отправился с докладом к его сиятельству о том, что совесть монсеньора де Караба, по всему видать, прозрачнее потоков горного водопада.
Когда маркиз проснулся, уже начинало смеркаться, и добродушный шателен радостно приветствовал его, предлагая отужинать, а заодно и хлебнуть настойки, от которой отступает всякая хворь и раны затягиваются сами собой.
– Посланец его сиятельства сказал мне, что этой ночью вы схватились с исчадием адской бездны и даже обратили его в бегство?
– Нечто подобное имело место быть, – уклончиво ответил Командор, не вдаваясь в подробности.
Управляющий поглядел на гостя с нескрываемым почтением и любопытством. Этакий подвиг в свой послужной список могли внести немногие.
– Так может, вам настойки, того, плеснуть? – кивая на оплетенную соломой темную бутыль, спросил он и погладил округлый бок вместительной посудины. – Уж не знаю, как демонические твари, а вот от ран, что зверье наносит, сей чудодейственный напиток излечит в единый миг.
Тут уж Алекс недоверчиво усмехнулся, и его можно понять. Впоследствии здесь, на Базе, я видел много всяких объявлений, что, мол, продается лекарство необычайной силы и самое Безглазую может излечить от сколиоза. Но что-то добрых слов о них слышать не доводилось. Так что хмыкнул Алекс вполне натурально, шателен даже немного обиделся.
– Не верите? Богом клянусь! Меня еще до того, как граф назначил тутошним управляющим, на охоте кабан порвал. Извольте поверить, брюхо вспорол так, что кишки вываливались. Я уже краем уха песни ангельские слышал. Ан нет, монсеньор Констан велел меня сюда везти, благо недалеко было, а тут уже фра Анжело со своей настойкой подоспел. Он ее именует «Корень саламандры», хотя какой может быть корень у волшебной твари, живущей в огне? Ну, да это так, к слову. А по сути, вот что: фра Анжело мне рану промыл, стянул, и давай своим эликсиром отпаивать. Я уже на другой день на ноги вскочил. Причем, верите ли, не встал, а именно вскочил, как будто не секач меня клыком вспорол, а голубка перышком погладила. Да вы сами поглядите.
Шателен, не дожидаясь ответа, задрал рубаку, демонстрируя обильно заросший, как у большинства южан, живот. Алекс невольно уставился на средних размеров брюхо в поисках шрама, однако ничего ужаснее пупка так и не обнаружил.
– Видите? – гордо спросил шателен.
– Признаться, нет, – недоумевая, в какой глупый розыгрыш его втянули, ответил маркиз.
– То-то же! – с ликованием в голосе объявил управляющий замком.
– Невозможно увидеть то, чего нет, – буркнул Алекс.