Ловчий

— Пойдёт, — кивнул Данко. — Лишними не будут. А теперича… — он подал нам глиняную бутылочку с пробкой из куска деревяшки. — Мажьтесь. Нюхом корявые шибко вострые — требуеца дух людской отбить. Под одёжей мазните, да обличья с дланями. Обувку тоже смастите.

Я откупорил бутылку, капнул себе на ладонь густой бесцветной жидкости и втянул в себя воздух — к удивлению, она пахла довольно приятно: прелой листвой, хвоей и ещё чем-то сладковатым.

Пока мы «отбивали людской дух», он достал из своего мешка объёмный сверток, очень похожий на кипу сухой травы с валежником пополам, развернул его и набросил на себя, сразу став похожим на лешего. Таким, каким его представляли в моём мире. Здесь он совершенно другой.

Затем выделил и нам накидки, вдобавок заставив замазать лицо и тыльную часть кистей бурой краской. Всё проверил и продолжил инструктаж.

— Ловушек разных, пастей, сигналок и прочего, страсть как много натыкано по землям корявых. Так что идите за мной след в след. И молча. Как руку подниму, замрите где стоите. Понятно? До Дедова камня дорога свободная, но шуметь всё равно опасайтесь. Ну… храни нас Старшие властительницы…

Данко осенил себя обережным знаком и шагнул из пещеры.

К Дедову камню, большому плоскому и замшелому валуну, мы добрались через четверть часа.

Охотник достал из сумы пару кусков копчёного мяса и бутыль из засушенной тыквы-горлянки, положил их в выемку на камне, потом обернулся к нам и шепнул.

— Вельми падок дед на первач с вепрятиной. И вы ложьте, что не жалко, не стесняйтесь…

Рада положила на камень кожаную флягу с огневицей и несколько кусков ягодного сахара. Ничего съестного у меня не нашлось, поэтому я пожертвовал лесовику пару серебряных румийских дукатов.

— Прими деда от внучков… — Данко низко поклонился и отошел на несколько шагов назад.

Пару минут ничего не происходило, потом послышалось одобрительное старческое ворчание, подношения с легким хлопком исчезли, а вместо даров в выемке появилась горсть сушеных ягод.

Внезапно почувствовав на себе взгляд, я обернулся и увидел того самого старичка, который слопал у меня всю форель. Он сидел на пеньке, болтал ножками, довольно чавкал и с утробными урчаниями вливал в себя попеременно самогон и огневицу.

Впрочем, видел я его всего мгновение, после чего лесовик бесследно исчез.

— Вельми благодарны, деда… — Данко еще раз поклонился, забрал с камня ягоды и разделил их межу нами. — Ешьте, не надо брезговать. От даров дедушки всегда только польза, вреда не ждите. Если бы он чем прогневался, насрал бы прямо на наше подношение.

Я забросил одну ягодку в рот и невольно зажмурился от наслаждения. Такого я никогда еще не пробовал, в подношении был смешан невероятный вкус всех даров леса, мало того, сразу же всё вокруг расцвело яркими цветами, слух усилился, и я стал различать даже самые тонкие звуки: писк мышей в норках, злобное хрипение ласки и даже шелест ветра в крыльях жаворонка.

— Поднимайте ноги повыше, ступайте на полную ступню… — охотник продемонстрировал, как надо идти по лесу. — Близко ко мне не подходите, но и не отставайте. Готовы? Вперед…

Дорога всё забирала вверх, к полудню мы уже забрались так высоко, что Лихва стала казаться серебристой широкой лентой.

Шагалось легко, подарок лесовика действовал как великолепный стимулятор. Несколько раз Данко давал команду замереть, но почти сразу отменял её. Никаких ловушек по пути тоже не попадалось. По крайней мере мне на глаза не попадалось.

Живности хватало, на одной из полянок мы почти в упор наткнулись на пару здоровенных медведей, со страстью предававшихся любовным утехам. Не знаю, что тому виной; амулеты псицы, зелье Данко или благословение лесовика, но косолапые любовники даже не покосились. Остальная живность: олени, косули и здоровенный облезлый волчара, тоже не желали обращать своего внимания на визитёров.

Во второй половине дня Данко повёл нас уже вниз, в небольшую долину между двух гор. А вот здесь, наконец пришлось увидеть корявых…

Охотник неожиданно поднял руку вверх и замер, согнувшись в три погибели. Вовремя заметив сигнал, я ступил за треснутый ствол лиственницы. Рада шла последней и схоронилась за обломком скалы.

На едва заметной тропинке в полусотне метров ниже нас появились три низких коренастых фигурки. В своих бурых свободных накидках, они почти полностью сливались с местностью. Шли в ту же сторону, что и мы, быстрым, плавным и скользящим шагом, низко опустив головы, гуськом, в длинных руках держали короткие толстые копья с массивными наконечниками.

Дойдя до бесформенной груды вросших в землю валунов, они один за одним исчезли в узенькой прикрытой кустами щели.

Данко подождал ещё минуту и подал знак продолжать путь, но теперь стал забирать обратно вверх — видимо хотел обойти стороной убежище яссов.

Неожиданно позади меня раздался протяжный жужжащий звук, прервавшийся коротким глухим ударом.

Обернулся и чуть не обмер от ужаса. Радослава странно скорчилась у ствола дерева, а в ней… в ней торчало толстое узловатое древко.

Наступила на ловушку? Самострел?