Lost structure

систему конвенций, которые регулируют расстояние между собеседниками, характер поцелуя или

меру удаления, при которой приветственный жест неизбежно оборачивается скорее безнадежным

www.koob.ru

прощанием, чем уравновешенным "до свидания", то это значит, что весь мир передаваемого в

кино действия уже есть мир знаков.

Не нужно себе представлять семиологию кино исключительно как теорию транскрипции

естественных движений, она опирается на кинезику, изучает возможности преобразования

движений в иконические знаки и устанавливает, в какой мере характерный для кино стили-

зованный жест оказывает воздействие на реально существующие кинезические, модифицируя их

Очевидно, что в немом кино жесты оказываются подчеркнуто аффектированными, в то время как, ска-

165

жем, в фильмах Антониони выразительность жеста смягчена и скрадывается Однако в том и в

другом случае кинезика жеста в кино, обусловленная стилистикой, оказывает влияние на навыки

поведения той социальной группы, которая получает кинематографическое сообщение Все это

представляет несомненный интерес для семиологии кино, равно как и изучение трансформаций, коммутаций и порога узнаваемости кинеморфов. Но в любом случае, мы уже находимся внутри

каких-то кодов, и фильм, переставая казаться нам чудесным воспроизведением действительности, предстает как язык, выстроенный на основе другого языка, причем оба эти языка обуславливают

друг друга

При этом совершенно очевидно, что по сути дела семиологическое рассмотрение

кинематографического сообщения так или иначе связано с уровнем минимальных, представляющихся далее неразложимыми единиц жеста.

I.6.

Пазолини утверждает, что язык кино имеет двойное членение, хотя оно и отличается от двойного

членения словесного языка. В связи с чем он и вводит рассматриваемые ниже определения: а) минимальными единицами кинематографического языка являются составляющие кадр

реальные объекты;

б) эти минимальные единицы, являющиеся формами реальности, называются кинемами по

аналогии с фонемами,

в) кинемы составляют более крупную единицу, т. e. кадр, соответствующий монеме словесного

языка.

Эти определения следует скорректировать так

a1) составляющие кадр различные объекты мы уже ранее назвали иконическими семами, и точно

также мы убедились в том, что они — никакие не факты реальности, но продукты конвенции, узнавая что-то, мы на основе существующего иконического кода наделяем фигуру каким-то

значением Приписывая реальным объектам значения, Пазолини смешивает понятия знака, означающего, означаемого и референта, с этой подменой означаемого референтом семиология не

может согласиться;

б2) эти минимальные единицы не эквивалентны фонемам. Фонемы не являются значащими

частицами, из которых можно составить значащее целое Напротив, кинемы Пазолини (образы

различных узнаваемых объектов) суть единицы значения;

в3) а кадр, представляющий собой более крупную единицу, не соответствует монеме, скорее он

сопоставим с сообщением и, стало быть, с семой

166

Разобравшись с этими вопросами, мы могли бы вообще оставить мысль о кинематографическом

образе как зеркальном отражении действительности, если бы этому не противоречил опыт и если

бы более основательные семиологические исследования не свидетельствовали о том, что язык

кино это язык с тройным членением.

I.7.

Но возможен ли код с более чем двумя членениями? Посмотрим, что собой представляет и на чем

держится двойное членение в языке. Имеется большое число знаков, вступающих в различные

сочетания, эти знаки образуются на основе ограниченного числа единиц, фигур; комбинации

фигур, образуют значащие единицы, но сами по себе фигуры лишены смысла и обладают только

дифференциальным значением

В таком случае, для чего третье членение? В нем был бы смысл в том случае, когда некоторая

комбинация знаков давала бы гиперозначаемое (термин используется по аналогии с понятием

www.koob.ru

гиперпространства, введенным для определения того пространства, которое не поддается

описанию в терминах евклидовой геометрии), не получаемое путем простого присоединения

знаков друг к другу, и которое, однажды возникнув, неразложимо на знаки как свои

составляющие: напротив, отныне знаки исполняют по отношению к гиперозначаемому ту же

самую функцию, что и фигуры по отношению к знакам. Итак, код с тройным членением должен

был бы располагать: фигурами, складывающимися в знаки, но не являющимися частями их

означаемого; знаками, складывающимися в синтагмы; элементами "X", которые рождаются из

различных комбинаций знаков, не являющихся частями их означаемого. Взятая сама по себе