Читаем Lost structure полностью

изображения

Может сложиться впечатление, что это определение не так уж далеко ушло от понимания

иконического знака или образа как чего-то такого, что обладает естественным сходством с реальным

объектом, который они обозначают, если "иметь естественное сходство" означает быть не

произвольным, но мотивированным знаком, смысл которого напрямую зависит от вещи, которую он

представляет, и не опосредован соглашением, и не значит ли это, что пресловутое естественное

сходство и воспроизведение некоторых общих условий восприятия по сути дела одно и то же. Любое

изображение (рисунок или фотография) оказывается тогда чем-то "укорененным в самой реальности", примером "естественной выразительности", имманентности смысла вещи 5, присутствия самой

реальности в ее стихийно возникающих смыслах 6.

4 О трансакциональной природе восприятия см AAVV, La psicologia transazionale, Milano, 1967, AAVV, La perception, PUF, 1955, Jean Piaget, Les mécanismes perceptifs, P U F , 1961, U Eco, Modelli e strutture, in "Il Verri", 20

5 «Образ не указывает ни на что, кроме как на самое себя, на некое призрачное присутствие собственного

содержания О выражении можно говорить тогда, когда некий "смысл" так или иначе имманентно присущ

вещи, прямо из нее исходит, отождествляется с ее формой И естественное выражение (пейзаж, лицо), и

эстетическое выражение (скорбь, меланхолия вагнеровского леса) в сущности подчиняются одному и тому же

семиологическому механизму "смысл" прямо вытекает из совокупности означающих без опосредования

www.koob.ru

кодом» (Christian Metz, Le cinema langue ou langage?, in "Communications", π 4 ) Эти утверждения выглядели

бы вполне нормально, не сильно отличаясь от того, что обычно на этот счет говорит интуитивистская и

романтическая эстетика, не обнаружь их читатель в семиологическом исследовании и не выдай они за успех

семиологии то, что к ней отношения не имеет Ниже мы попытаемся обосновать позицию, как раз

противоположную, не имеющую ничего общего с подобными взглядами Это же относится и к следующему

примечанию

6 Реальность то же самое кино, только природное, "главный и изначальный человеческий язык — это само

действие", и следовательно, "минимальной единицей кинематографического языка являются реальные

объекты, составляющие кадр" Так говорит Π. Π. Пазолини в "La lingua scritta dell'azione", Конференция в

Пезаро, м-лы в "Nuovi Argomenti", апрель—июнь 1966 Более пространно я возражаю этому взгляду в Б 4 1

126

Но если мы сомневаемся в существующих толкованиях понятия иконического знака, то это

потому, что семиологии вообще не свойственно довольствоваться поверхностными и расхожими

суждениями В повседневной жизни никто не задается вопросом о том, как осуществляется

общение, осуществляется и все, точно так же никто не задается вопросом, как получается, что мы

что-то воспринимаем, воспринимаем и все. Но психология, если иметь в виду восприятие, и

семиология, если иметь в виду коммуникацию, как раз и становятся сами собой именно тогда, когда стараются различить и сделать внятным то, что представляется стихийным и

непроизвольным

Наш повседневный опыт свидетельствует о том, что мы общаемся не только с помощью

словесных знаков (произвольных, конвенциональных, артикулированных на основе дискретных

единиц), но и с помощью фигуративных знаков (кажущихся естественными, мотивированными, тесно связанными с самими вещами и существующими в некоем континууме чувств), в связи с

этим главный вопрос семиологии визуальных коммуникаций заключается в том, чтобы уразуметь, как получается так, что не имеющий ни одного общего материального элемента с вещами

графический и фотографический знак может быть сходным с вещами, оказаться похожим на вещи.

Так вот, если у них нет никаких общих материальных элементов, может статься, что визуаль ный

знак как-то передает соотношение форм. Но вопрос в том и состоит, чтобы разобраться, что это за

отношения, каковы они и как они передаются. В противоположном случае всякое признание

естественной мотивированности иконических знаков превращается в уступку иррационализму, а

сам факт коммуникации при этом становится чудом

II.4.

Но отчего изображение холодного отпотевшего стекла стаканам пивом является иконическим

знаком? Ведь и реальное отпотевшее стекло видится мне как какая-то ровная прозрачная

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки