Может сложиться впечатление, что это определение не так уж далеко ушло от понимания
иконического знака или образа как чего-то такого, что обладает естественным сходством с реальным
объектом, который они обозначают, если "иметь естественное сходство" означает быть не
произвольным, но мотивированным знаком, смысл которого напрямую зависит от вещи, которую он
представляет, и не опосредован соглашением, и не значит ли это, что пресловутое естественное
сходство и воспроизведение некоторых общих условий восприятия по сути дела одно и то же. Любое
изображение (рисунок или фотография) оказывается тогда чем-то "укорененным в самой реальности", примером "естественной выразительности", имманентности смысла вещи 5, присутствия самой
реальности в ее стихийно возникающих смыслах 6.
4 О трансакциональной природе восприятия см AAVV,
5 «Образ не указывает ни на что, кроме как на самое себя, на некое призрачное присутствие собственного
содержания О выражении можно говорить тогда, когда некий "смысл" так или иначе имманентно присущ
вещи, прямо из нее исходит, отождествляется с ее формой И естественное выражение (пейзаж, лицо), и
эстетическое выражение (скорбь, меланхолия вагнеровского леса) в сущности подчиняются одному и тому же
семиологическому механизму "смысл" прямо вытекает из совокупности означающих без опосредования
www.koob.ru
кодом» (Christian Metz,
бы вполне нормально, не сильно отличаясь от того, что обычно на этот счет говорит интуитивистская и
романтическая эстетика, не обнаружь их читатель в семиологическом исследовании и не выдай они за успех
семиологии то, что к ней отношения не имеет Ниже мы попытаемся обосновать позицию, как раз
противоположную, не имеющую ничего общего с подобными взглядами Это же относится и к следующему
примечанию
6 Реальность то же самое кино, только природное, "главный и изначальный человеческий язык — это само
действие", и следовательно, "минимальной единицей кинематографического языка являются реальные
объекты, составляющие кадр" Так говорит Π. Π. Пазолини в
Пезаро, м-лы в "Nuovi Argomenti", апрель—июнь 1966 Более пространно я возражаю этому взгляду в Б 4 1
126
Но если мы сомневаемся в существующих толкованиях понятия иконического знака, то это
потому, что семиологии вообще не свойственно довольствоваться поверхностными и расхожими
суждениями В повседневной жизни никто не задается вопросом о том, как осуществляется
общение, осуществляется и все, точно так же никто не задается вопросом, как получается, что мы
что-то воспринимаем, воспринимаем и все. Но психология, если иметь в виду восприятие, и
семиология, если иметь в виду коммуникацию, как раз и становятся сами собой именно тогда, когда стараются различить и сделать внятным то, что представляется стихийным и
непроизвольным
Наш повседневный опыт свидетельствует о том, что мы общаемся не только с помощью
словесных знаков (произвольных, конвенциональных, артикулированных на основе дискретных
единиц), но и с помощью фигуративных знаков (кажущихся естественными, мотивированными, тесно связанными с самими вещами и существующими в некоем континууме чувств), в связи с
этим главный вопрос семиологии визуальных коммуникаций заключается в том, чтобы уразуметь, как получается так, что не имеющий ни одного общего материального элемента с вещами
графический и фотографический знак может быть
Так вот, если у них нет никаких общих материальных элементов, может статься, что визуаль ный
знак как-то передает соотношение форм. Но вопрос в том и состоит, чтобы разобраться, что это за
отношения, каковы они и как они передаются. В противоположном случае всякое признание
естественной мотивированности иконических знаков превращается в уступку иррационализму, а
сам факт коммуникации при этом становится чудом
II.4.
Но отчего изображение холодного отпотевшего стекла стаканам пивом является иконическим
знаком? Ведь и реальное отпотевшее стекло видится мне как какая-то ровная прозрачная