Lost structure

искусства, его идиолект, тот структурный рисунок, который проступает на всех уровнях 65.

II.2.

Может показаться, что понятие идиолекта противоречит идее неоднозначности сообщения.

Неоднозначное сообщение располагает меня к перебиранию возможностей его интерпретации.

Каждое означающее обрастает новыми смыслами, более или менее точными, уже благодаря не

основному коду, который нарушается, но организующему контекст идиолекту, а также благодаря

другим означающим, которые, пересекаясь, оказывают друг другу ту поддержку, которой им не

предоставляет основной код. Так, произведение безостановочно преобразует денотации в

коннотации, заставляя значения играть роль означающих новых означаемых.

64 См Luigi Pareyson, Estetica, Bologna, 2a ed , 1959, в частности, главу "Целостность произведения искусства

— Части и целое".

65 Здесь уместно вспомнить о понимании стиля как способа формосозидания (см Pareyson, Estetica, cit ) О

лингво-семиотическом рассмотрении вопросов стиля см I A Richards, R М Dorson, Sol Saporta, D Н Hymes, S

Chatman, T A Sebeok, in AAVV, Style and Language, M I. T , 1960, См также Lubomir Dolezel, Vers la stylistique structurale, in "Travaux linguistique de Prague", 1 1966, Toma Pavel, Notes pour une description structurale de la métaphore poétique, in "Cahiers de ling théorique et appliquée", Bucarest, 1, 1962, Cesare Segre, La synthuse stylistique, in "Information sur les sciences sociales", VI, 5, A Зарецкий Образ как информация "Вопросы

литературы", 2,1963 О произведении как системе систем René Wellek, Austin Warren, Teoria della letteratura Bologna, 1956, и (под ред. Ц.Тодорова) AAVV, Theorie de la littérature, Paris, 1965

85

Процесс дешифровки нескончаем, и мы склонны считать, что все, что мы видим в произведении, в

нем действительно есть. Нам кажется, что сообщение "выражает" все те всевозможные смыслы, чувства и инстинктивные движения, что пробудила в нас неоднозначная и авторефлексивная

структура сообщения.

Но если сообщение-произведение, распахивая перед нами веер коннотаций, позволяет нам увидеть

в нем все то, чем мы сами благодаря его структуре его же и наделили, то не апория ли это? С

одной стороны, перед нами сообщение, структура которого обеспечивает возможность

бесчисленных прочтений; с другой, это прочтение до такой степени свободно, что не позволяет

формализовать структуру сообщения.

Тут-то и возникают две проблемы, которые можно рассматривать порознь, и в тоже время они

тесно связаны между собой:

а) эстетическая коммуникация — это опыт такой коммуникации, который не поддается ни

количественному исчислению, ни структурной систематизации;

б) и все же за этим опытом стоит что-то такое, что несомненно должно обладать структурой, причем на всех своих уровнях, иначе это была бы не коммуникация, но чисто рефлекторная

реакция на стимул.

И тогда мы имеем дело, с одной стороны, со структурной моделью функционирования знака в

процессе потребления, с другой, со структурой сообщения, которая прослеживается на всех его

уровнях.

II.3.

Рассмотрим первый пункт (а). Очевидно, что когда мы смотрим на дворец эпохи Возрождения с

фасадом из ограненного камня, он представляется нам чем-то большим, чем его архитектоника, пропорции, общий вид фасада; сама бугристая фактура материала, который так и хочется

потрогать, пополняет наше восприятие чем-то таким, что не поддается окончательной и точной

формулировке. С этим связана возможность определения структуры произведения в понятиях

системы пространственных отношений, воплощенных в данном случае в ограненном камне.

Причем анализу подлежит не какой-то отдельный камень, но связи между общей системой про-

странственных отношений и фактурой ограненного камня; только учет этих связей поможет в

www.koob.ru

дальнейшем наиболее полно выявить и описать картину структурных зависимостей, обнаруживая, таким образом, уникальный код произведения, при том что в принципе отдельные камни

взаимозаменяемы и какие-то незначительные изменения в фактуре не влияют на характер целого.

86

Однако, разглядывая камень, трогая его, я испытываю непередаваемые ощущения, которые

составляют часть моего восприятия дворца. Уникальность этих восприятий предусматривается

самим контекстом неоднозначного сообщения, которое является авторефлексивным в той мере, в