Читаем Lost structure полностью

б) уровень дифференциальных элементов, вычленяемых на парадигматической оси: фонемы, уподобления, расподобления, ритмы, метр, позиционные отношения, язык топологии и т. д.; в) уровень синтагматических связей: грамматических, пропорций, перспективы, музыкальных

интервалов и т. д.;

г) уровень денотативных значений: соответствующие коды и лексикоды; д) уровень коннотативных значений: риторики, стилистические лексикоды, совокупность

изобразительных приемов, крупные синтагматические блоки и т. д.;

е) уровень идеологических ожиданий (уровень глобальных соотнесений, см. А. 5).

83

Но Бензе ведет речь о некой глобальной "эстетической информации", которая не связывается ни с

каким уровнем в отдельности, но только со всей их совокупностью, которую он называет "co-

реальность". Бензе эта "сореальность" представляется ситуацией некой общей контекстуальной

невероятности произведения по отношению к фундирующим его кодам и к ситуации

равновероятности, на которую они наслаиваются, но часто этот термин из-за гегельянской выучки

его изобретателя приобретает идеалистическую окраску. И тогда "сореальность" обозначает

какую-то "сущность" — т. e. не что иное, как Красоту, которая проявляется в сообщении, но

неопределима в понятиях. В строго семиотическом исследовании такой подход нам не кажется

приемлемым, и поэтому мы будем говорить только об эстетическом идиолекте.

II. Идиолект произведения искусства

Продолжим наши исследования поэтической функции и покажем, как по мере усложнения

сообщения авторефлексивность (направленность на самое себя) находит свое выражение в

изоморфизме всех уровней сообщения. Уподобления и расподобления ритмического порядка

перекликаются с уподоблением и расподоблением на коннотативном, денотативном и т. д.

уровнях. Не означает ли известное положение эстетики о единстве формы и содержания в

искусстве совпадения всех структурных уровней по рисунку структуры? Складывается что-то

вроде сети изоморфных соответствий, которая и составляет специфический код данного

произведения, совокупность тончайше выверенных операций, направленных на дестабилизацию

основного кода и созидания ситуации неоднозначности на всех уровнях. Если эстетическое

сообщение всегда осуществляется, как полагает художественная критика, с нарушениями нормы

63 , и это нарушение представляет собой не что иное, как расшатывание основного кода, то расша-

тывание это происходит на всех уровнях по единому правилу. Это

63 Об этом понятии и вытекающих отсюда широких возможностях стилистического анализа см работы Лео

Шпитцера, в частности Critica stilistica e semantica storica, Bari, 1966, a также проницательный анализ данного

вопроса, содержащийся в Proust e altri saggi di letteratura francese, Torino, 1959 Вся замечательная традиция

стилистической критики (мы имеем в виду, по крайней мере, самые крупные имена Eric Auerbach, Mimesis, Torino, 1956 (Ауэрбах Э Мимесис М , 1956), William Empson, Sette tipi di ambiguità, Torino, 1965, Damaso Alonso, Saggio di metodo e limiti stilistici, Bologna, 1965, Benvenuto Terracini, Analisi stilistica, Milano, 1966), может оказаться весьма полезной для структурно-семиотического изучения произведений искусства

84

правило, этот код произведения по сути и есть идиолект, определяемый, как известно, как

особенный, неповторимый код говорящего, фактически же этот идиолект рождает множество

имитаций, определенную манеру, стилистический прием и в конце концов новую норму, как

свидетельствует вся история искусства и культуры.

www.koob.ru

Когда эстетика утверждает, что целостный облик произведения искусства можно угадать даже в

том случае, когда оно неполно, разрушено, попорчено временем, это объясняется тем, что код

сохранившихся слоев произведения позволяет восстанавливать код отсутствующих частей, провидя их . В конечном счете искусство реставрации состоит в том, чтобы из уцелевших частей

сообщения дедуцировать недостающие. Само по себе это представляется невозможным, ведь

восстановлению подлежат те части, при создании которых художник выходил за рамки традиций, навыков, технических приемов своего времени (если он не чистый эпигон): но реставратор, как и

критик, музыкальный исполнитель, тем и занимается, что выявляет скрытое правило произведения

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки