Лорна Дун

То, что я прочел, не веря собственным глазам, оказа­лись официальным обязательством Дунов не нападать на ферму Плаверз-Барроуз на время отлучки мастера Джона Ридда по особому поручению. Диковинная эта бумага бы­ли подписана не только самим Каунселлором, но также и другими Дунами. Я не был уверен наверняка, подписал ли бумагу Карвер, потому что никакого «Карвера» среди про­чих я не встретил. И немудрено: «Карвер», если вы помните, любезные читатели, всего лишь прозвище, и я, не пом­ня случая, чтобы Лорна назвала его по имени, понятия не имел, как нарекли этого разбойника при крещении.

 Имея на руках такие заверения, я уже не мог отнекиваться от обещания, и Анни, уверенная в том, что слово мое нерушимо, рассказала мне, как она раздобыла столь изумительный документ. Я, конечно, всегда знал, что Анни умница и не трусиха, но только теперь я осознал, что воля женщины не имеет преград, когда на карту поставле­ны ее вера и любовь.

Перво-наперво Анни заставила себя нынче днем выгля­деть безобразно. Было это нелегко, но она припомнила, как нечестно поступил с нею Том, бросив все и примкнув к восставшим, и лицо ее исказилось от гнева. Она оставили спящего мальчика на попечение Бетти и уехала из дому, не сказав ни слова никому, кроме того старика, что привез ее утром из Моллендского прихода.

Анни велела старику доставить ее до Ворот Дунов и подождать, пока она не вернется. Затем, набросив на себя замызганный старушечий платок и надвинув его на глаза она окликнула часового, сказав ему надтреснутым дрожащим голосом, что ей нужно передать сэру Каунселлору нечто важное, и попросила часового проводить ее к нему

Она застала сэра Каунселлора дома, и когда другие Дуны вышли из комнаты, она сбросила с головы грязный платок. Затем, подойдя к зеркалу, она принялась тщательно расчесывать свои прекрасные волосы, и пока она охорашивалась, старик хохотал от души, пораженный столь необыкновенным преображением. Приведя себя в надлежащий вид, Анни подошла к разбойнику и поцеловала его.

— А у меня к вам дело, достопочтенный сэр Каунселлор, — весело начала она.

— Вижу, — лукаво отозвался Каунселлор. — Эх, будь и хоть вполовину моложе...

— За вами должок, сэр, — продолжила Анни, — ведь вы меня ограбили.

— Святая правда, милочка. Однако вы зашли так далеко, что это может обидеть кое-кого из наших людей. И все же, и все же... — Каунселлор на минуту задумался, а потом усмехнулся и сказал: — И все же — кто устоит ве­ред столь очаровательным кредитором?

— Вы должны — вы обязаны помнить, как мы приняли вас у себя в доме, сэр. Мало того, мы бы и проводили вас с подобающим уважением, однако вы предпочли уда­литься в одиночку.

— На то были веские причины, деточка. После того, как сливки поднялись, у меня в кармане очутился чудес­ный попутчик. Ха-ха, это было удачное колдовство, ничего не скажешь! А что, я вам сильно навредил тогда, моя пре­лесть?

— Боюсь, что да, сэр,— ответила Анни.— Если бы не вы, разве была бы я сейчас так несчастна?

При этих словах Анни сделала вид, что плачет, зная, что сэр Каунселлор на дух не переносит женских слез.

— Полноте, вы вовсе не несчастны, милочка. Я слышал, вы вышли замуж за весьма благополучного джентльмена с большой дороги. Увы, здесь вы совершили ошибку, потому что были достойны кого-нибудь из Дунов. Боюсь, никто от­ныне не оценит, с каким искусством вы жарите свиную грудинку.

— Не беспокойтесь, сэр, мой муж — человек со вкусом, — гордо ответила Анни. — Однако мы все время ходим вокруг да около, а пришла я узнать вот что: возьметесь ли им помочь мне в моем деле?

 — Почему бы и нет, сударыня? — с галантным видом отозвался старый пройдоха. — При условии, конечно, что то, о чем вы попросите, не превысит моих скромных воз­можностей.

— Не превысит, — заверила Анни и рассказала Каунселлору, зачем пришла.

Каунселлор погрузился в молчание, взвешивая все за и против. Рассудив, что хоть Лорны и нет в нашем доме, но бесценное ожерелье все равно при нем, он согласился не причинять ущерба нашему дому вплоть до моего возвращения. Были, однако, и другие причины, побудившие Каунселлора столь живо согласиться на просьбу Анни. Дело в том, что он не знал тогда, что на нашей ферме не оста­лось ни единого солдата и, кроме того, часть его людей ушла в лагерь Монмута, так что и Долина Дунов остава­лись в тот момент практически без защитников. Как я узнал впоследствии, Дуны решили отставить в сторону воп­росы веры и присоединиться к восставшим, тем более, что они, Дуны, были на ножах с нынешним правительством, ко­торое, пребывая у власти, в покое их все равно не оставит. Воинственной молодежи не терпелось проявить себя в предстоявших сражениях: солдаты, квартировавшие у них под боком, долгое время не давали простора их разбой­ничьим талантам.