Лоринг

— Ответьте вот на какой вопрос, — грозно произнес Вилсон, — зачем я должен сейчас отвлекаться от поиска Ртутной Крысы на какого-то там преступника? Им можно заняться позже.

Я был готов к этому вопросу, и поэтому без запинки ответил:

— Вы обскачете Финлисона, к тому же заведете громкое дело, и это немного отвлечет жителей города от сплетен вокруг смертей политиков.

Вилсон усмехнулся, подкрутил усы и погладил ладонью подлокотник:

— Я не двинусь с этого места. Мало того, я прикажу вас арестовать. И все это, если вы немедленно не скажете правду, Лоринг. Какого черта понадобилось идти к Хиллу в дом, если до сих пор вы неистово охотились за Ртутной Крысой, будто у вас с ним личные счеты?

Он не спускал с меня глаз. Илайн пальцами перебирала складки на юбке, пытаясь скрыть волнение. Знает ли она, о ком я молчу? Подозреваю, что догадывается, поэтому и согласилась помочь.

— У Хилла есть вещь, которая принадлежала Стоуну, — наконец сказал я, встретившись глазами с Вилсоном. — Настоящему Стоуну. Мутант, в которого он превратился, может захотеть получить эту вещь.

— И что это? — спросил инспектор. Судя по тону, он не поверил мне.

— Дагеротип.

— Что?!

— Дагеротип самого доктора. Мне стало известно, что для его чудовищных экспериментов необходимы дагеротипы. Не спрашивайте меня, что да как. Я украл его из замка, и сейчас Стоун пожелает завладеть им.

— Вы в этом уверены?

— Насколько возможно.

Вилсон потер подбородок, его брови были все также сдвинуты к переносице.

— Что ж, — протянул он, — у Хилла хранится что-то, имеющее ценность для Крысы, верно? И мы это можем использовать потом для поимки маньяка, да?

Вудроу вряд ли будет рад это услышать, но ведь сейчас главное — достать дагеротип из недр тайника Маркиза.

— Думаю, да. Это лучше, чем ничего.

— Тут вы правы.

Когда Вилсон ушел, я долго стоял у окна. Смотрел, как он подзывает экипаж и уезжает. Еще некоторое время просто наблюдал за жизнью улицы. После нашего разговора инспектор мог бы прислать венаторов в дом Илайн и арестовать меня, но этого не случилось.

— Сомневаюсь, что ему понравилась эта идея, — сказал я вслух, чувствуя, что леди Коллинс находится в комнате. Она молчала и не издавала шума, но ее выдавал тонкий аромат духов.

— Инспектору не обязана нравиться безрассудная затея, — ответила она спокойно. — Но в его силах нам помочь.

— «Нам»? — я обернулся. Еще недавно казалось, что только я обратился за помощью, и вовсе не собирался делить это бремя пополам.

Прекраснейшая из женщин Патрии опустила взгляд. Кончики ее ресниц были золотистыми в свете газовой лампы.

— Не думайте, будто я не понимаю, чье имя так и не было произнесено сегодня. Генри говорил о давнем счете с этим маньяком. Я благодарна вам за нас обоих.

Генри не сказал ей, кто на самом деле маньяк. Не думаю, что в его ситуации открытость может быть козырем, и все же он далеко зашел в своем вранье.

— Мои действия не мученические, и не бескорыстные. Я не могу принимать благодарность от вас.

Она подняла на меня заинтересованный взгляд, смотрела долго, будто рассчитывала прочесть потаенные мысли.

— Он отзывался о вас, как о человеке достойном и честном. Так странно в наше время слышать что-то подобное о людях. Тем более, когда этот человек вор.

Моя натянутая улыбка стала ей ответом.

— Не обижайтесь.

— Глупо обижаться на констатацию факта. Но вы ждете, что я скажу нечто подобное о Вудроу. К сожалению, я не так благороден, как ваш друг.

Илайн поднесла чашку к губам, но так и не притронулась к чаю.

— Отчего же?

— Я завидую сквайру Вудроу.

Ее глаза погрустнели. Удивительная женщина.

— Какая милая лесть.

— Это не лесть.

— Тем хуже для нас обоих.

Мы попрощались, не затрагивая более эту тему. Каждый прекрасно осознавал, что наши миры не могут пересечься. И даже если бы они на миг соприкоснулись, это принесло бы разрушение и хаос, и неизвестно, кто пострадал бы в большей степени.

* * *

Я думал, что больше никогда не вернусь в «Бубенчики», но слишком много судеб Асилума переплелось в этом борделе. Он точно сердце города, пульсирует, разгоняет кровь. Если опустеет дворец, поначалу никто и не заметит, но если прикроют дом удовольствий, начнется восстание.

Вудроу не спрашивал, зачем мне понадобился приличный костюм. Он написал письмо хозяйке, сдававшей ему комнату, и та без лишних вопросов пустила меня в его апартаменты. Выбор в гардеробе был огромен, и все же я остановился на штанах из парусины, выкрашенной в болотный цвет, которые ловец использовал в охоте: они были прочные, не стесняли движений и отлично спасали от холода. Наверх я надел рубашку и защитный кожаный жилет. Завершающим штрихом стало пальто модного кроя из джерси горчичной расцветки. Но меня больше привлекло наличие потайных карманов, где я расположил некоторые вещицы. Моя рука потянулась к шляпе, остановилась, будто от той исходил жар, и пальцы тут же вцепились в плотный вязаный шарф, заброшенный в дальний угол полки. Это по мне, а в котелках только уши мерзнут.