Лоренцо Великолепный

О смерти Лоренцо скорбели при всех дворах Италии, особенно в Риме и в Неаполе. Папа Иннокентий VIII был тяжело болен (Савонарола уже предсказал его кончину). Глубоко потрясенный смертью того, кто вместе с ним создал и упрочил союз Рима и Флоренции, он воскликнул: «Погиб мир в Италии!» Ту же мысль высказал и старый неаполитанский король Фердинанд: «Для себя самого он прожил достаточно, но для блага Италии слишком мало. Дай Бог, чтобы никто не воспользовался его смертью и не стал строить козни, на которые не дерзал при его жизни». Это был намек на Лодовико Моро, мечтавшего убрать с миланского трона своего племянника, молодого герцога, супруга Изабеллы Арагонской — внучки Фердинанда. Моро интриговал и в Париже, побуждая Карла VIII востребовать корону Неаполя — часть наследства Анжуйского дома. Будь Лоренцо жив, флорентийская дипломатия помешала бы этому, но что будет после его смерти?

Лоренцо показал всем пример политики, основанной на равновесии и гармонии государств, который вполне мог быть очень скоро забыт. Но оставался образец его собственной жизни, которую Лоренцо удалось не подчинить политическому честолюбию, мелочной суете денежных дел, непосильных подчас условий светской жизни.

Он шел по стопам великих флорентийцев: Данте, Петрарки, Боккаччо. Как и они, он пел и плакал на жизненном поприще. Но кроме того, он, подобно своему деду Козимо, искал смысл человеческой комедии в поучениях платоновской философии. Он поднялся на тот уровень, где разум открывает единство всех вер и религий в их общей цели — стяжании высшего блага, а благо это в том, чтобы душа в мире созерцала божественный первоисточник всех вещей.

Истина, Добро, Любовь к жизни могут, полагал Лоренцо, соединить всех людей помимо догм и слишком тесных рамок вероисповеданий. Христос и Платон, сивиллы и пророки, мифы и примеры святых, зрелище природы и красота юности — все это символы, все это вехи на пути к высшему знанию. Как истинный человек Возрождения, Лоренцо страстно и рьяно следовал этим путем.

Эпилог

Восстановление республики. Триумф и крах Савонаролы. Дань уважения потомков

17 ноября 1494 года к Флоренции подходила огромная кавалькада. Это была армия Карла VIII Французского. Двадцатичетырехлетний король, призванный Лодовико Моро, надеявшегося с его помощью уничтожить Арагонскую династию в Неаполе, шел на завоевание Неаполитанского королевства, наследственные права на которое получил от Анжуйского дома.

На пути он наткнулся на сильные крепости в Тоскане: Сарцану и Рипафратту. Флоренция, союзница Неаполя, вполне могла остановить нашествие. Чрезмерная осторожность (иные говорили трусость) Пьеро Медичи повернула дело иначе. Сын Лоренцо Великолепного явился к французскому королю. Чтобы сильная неприятельская армия не разграбила Тоскану, он предпочел не сопротивляться, а капитулировать. 30 октября Пьеро передал королю в залог своего нейтралитета пограничные крепости и опорные пункты Флоренции на море: Пизу и Ливорно. Но он дорого заплатил за эту инициативу, на которую никем не был официально уполномочен. Когда он вернулся, синьория постановила изгнать его вместе с братьями за государственную измену. Народ бросился грабить богатства Медичи. Кардиналу Джованни с огромным трудом удалось спасти часть сокровищ, спрятав их в монастыре Сан-Марко.

В этом внезапном перевороте, случившемся через два с половиной года после смерти Лоренцо Великолепного, народ увидел перст Божий. Брат Савонарола возглавил делегацию к чужеземному королю в Пизу. Он признал в нем меч Божий, царя-помазанника, освободителя от тирании и разврата. Не страх воинов отдал Флоренцию Карлу VIII, a факт его появления, подтверждавший пророчества доминиканца.

От этой посланной Богом иноземной силы город, изгнавший Медичи едва завидев ее, ожидал возрождения своего свободного прошлого.

Горожане приветствовали пришельца как героя, избавившего их от тиранов. Зрелище было потрясающее. Под звуки рожков, барабанов и труб к городу двигались десять тысяч пехотинцев: швейцарцев, немецких ландскнехтов, гасконских арбалетчиков, сорок пять артиллерийских орудий, восемьсот вельмож в великолепных доспехах — цвет рыцарства заальпийской страны, колонной по четыре шли страшные королевские лучники в шитых золотом шапках — «люди звероподобные», как выразился глядевший на них флорентиец Черретани. Короля окружали сто телохранителей. Сам он был маленький, некрасивый лицом — с огромным крючковатым носом и голубыми глазами навыкате. Но этот невзрачный человечек был стальным наконечником живой пирамиды, окружавшей его. На великолепном черном иноходце, под парчовым балдахином, потрясая боевым копьем, он победителем вступал в столицу Тосканы.

Ради него ворота Сан-Фредиано сняли с петель, выломали часть стены и засыпали ров вокруг города. По пути его следования все горожане украсили свои дома. На транспарантах было написано: «Слава королю, миру и возрожденной вольности!»