Лорд и леди Шервуда. Том 3

Марианна поднялась с постели, развела огонь в камине и, приоткрыв ставни, выглянула в окно. Судя по темноте и яркости звезд, усеявших безоблачное небо, до рассвета было еще очень далеко. Она сняла сбитые влажные простыни, достала из сундука свежие, от которых исходил аромат лаванды, и перестелила постель. Сбросив с себя промокшую от пота ночную сорочку, Марианна подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение.

Следы ран стали почти незаметны. Чуть темнее кожа на месте заживших ожогов, и пока еще видны белые полоски, оставшиеся после рваных кровавых рубцов. Если бы не чрезмерная бледность лица и глубокая печаль в глазах, то женщину, которую она видела в зеркале, можно было бы назвать красивой. Но для Марианны не так давно стало очевидным, что в глазах Робина она красивой быть перестала.

Отойдя от зеркала, она оделась и, уже зная, чем себя занять, хотела приняться за дела. Но, почувствовав слабость, и не столько тела, сколько души, опустилась на кровать и закрыла лицо ладонями.

– Матушка! – позвала она, и хотя голос Марианны был очень тихим, ее зов был услышан немедленно.

Отняв руки от лица, Марианна увидела перед собой леди Рианнон. Мать смотрела на дочь с тревогой, ожидая, что Марианна скажет, зачем позвала ее. Но Марианна молчала, только неотрывно смотрела на мать. Тогда леди Рианнон сама нарушила молчание.

– Ты впервые позвала меня и ради себя самой. Плохо, доченька? – тихо спросила леди Рианнон, не сводя с Марианны глаз.

Марианна молча склонила голову, и на лице леди Рианнон отразилось еще большее волнение.

– Так плохо, что ты даже не можешь говорить?

– Да, матушка, – сделав над собой усилие, призналась Марианна.

Серебристые глаза матери, полные любви и переживания, смотрели в такие же серебристые глаза дочери, в которых льдом застыли невыплаканные слезы.

– Найди в себе силы – расскажи мне, моя девочка! То, что с тобой случилось, – большое горе, я от всего сердца сочувствую тебе! Но так бывает, Моруэнн. Женщины не только рожают детей, но и теряют их. Погоревав, надо собраться с силами и идти дальше. Почему же ты застыла на месте и никак не можешь успокоиться?

– Дело не только в том, что я потеряла ребенка. Робин охладел ко мне, – тихо и обреченно сказала Марианна. – Если бы не его благородство, то, наверное, он нашел бы повод отослать меня.

Услышав признание дочери, леди Рианнон окинула Марианну взглядом, которым выразила глубокое сомнение.

– Ты уверена в том, что сейчас сказала? Что тебя заставило усомниться в сердце своего Воина?

Марианна глубоко вздохнула.

– Все его поведение свидетельствует об охлаждении. На словах он простил мне потерю сына, но в душе – нет. Долг целителя, связавший нас брачный обет, чувство, что он обязан мне за то, что я отказалась предать его, – вот то, что удерживает его рядом со мной.

– Ты говоришь то, что думаешь сама, или то, что тебе говорит Гай Гисборн в твоих снах? – спросила леди Рианнон, внимательно глядя на Марианну.

– Ты же понимаешь, что в моих снах Гай может говорить только моими словами! – грустно усмехнулась Марианна.

– Ошибаешься, – твердо ответила мать, – у него есть способность насылать на тебя злые сны. Ты в очередной раз обманула его ожидания: он был уверен, что ты испугаешься и согласишься на все его требования. Возможно, он сам не знает, что ты видишь эти сны. Это его собственные сны, и они не доставляют ему радости. Но силы его души достаточно велики, чтобы заставить тебя разделить с ним ночные кошмары, даже без его осознанной воли. То, что ты слышишь, – это его мысли, не твои. Он меряет Ранда своей меркой, поскольку он бы тебе никогда, ни при каких обстоятельствах не простил потерю первенца, да еще и сына! Тебе не справиться с ним одной, без Ранда.

– А Робина рядом со мной больше нет, – вздохнула Марианна. – И как же мне быть?

– Прежде всего прости наконец сама себя! – настоятельно потребовала леди Рианнон. – И объяснись с Рандом начистоту. Ты боишься услышать подтверждение своих самых худших ожиданий? С каких пор ты стала поддаваться страху? Ты, которая никогда и ничего не боялась! Я всегда гордилась твоим бесстрашием, Моруэнн!

Посмотрев на дочь, казавшуюся олицетворением глубокой печали, леди Рианнон предложила:

– Посмотри на свой страх, разгляди его внимательно. Представь, что он оправдается. Тебе всего лишь придется искать дорогу, которая больше не будет совпадать с дорогой Ранда.

– Всего лишь! – усмехнулась Марианна.

Но леди Рианнон не ответила такой же усмешкой, продолжая пристально смотреть Марианне в глаза:

– Да, сначала будет больно, невыносимо больно. Но ты справишься. К тому же, задав Ранду прямой вопрос, ты можешь услышать в ответ то, что обрадует тебя и успокоит, а не причинит тебе боль! – и мать ласково улыбнулась Марианне.

– Я подумаю, матушка, над тем, что ты мне сейчас сказала, – ответила Марианна.