«Лонгхольмский сиделец» и другие…

– Оказывается все не так уж плохо, – удовлетворенно промолвил император. – В чем же вы видите несовершенство новой инструкции?

– Прежде всего в том, что военному времени соответствуют всего лишь несколько статей. Остальные девяносто статей «Наставления» мало чем отличаются от «Положения о контрразведывательных отделениях» мирного времени и касаются техники и регистрации работы. Главный недостаток нового «Наставления» – отсутствие органа для руководства всей контрразведкой вообще и на театре военных действий, в частности, ибо Ставка этим делом совсем не занималась и не занимается. Главное же управление Генерального штаба является лишь регистрационным и отчетным учреждением, а не руководящей инстанцией…

– Не продолжайте больше, – оборвал Баташова царь. – У меня от вашего продолжительного доклада просто мигрень разыгралась. Вы лучше представьте ваши предложения для внесения необходимых поправок в инструкцию военного времени и передайте их генералу Пустовойтенко. Пусть он лично разбирается в этом деле. А мы поговорим о делах насущных, – после небольшой паузы добавил он.

Подойдя к карте, император, очертил рукой северную часть Польши, Финляндию, Прибалтику и, доверительно взглянув на Баташова, заявил:

– Следующий год будет для нас периодом наступательных действий всех наших фронтов. Мы должны очистить от немцев Польшу и вновь завладеть Галицией. Только наступая, мы можем победить противника, который использовал для борьбы с нами все свои людские и материальные ресурсы. Еще мощный нажим – и немцы сдадутся! Мы должны заставить Германию и Австро-Венгрию капитулировать, иначе России грозит катастрофа.

Баташов прекрасно понимал, что стратегический план военной кампании 1916 года, только что в общих чертах озвученный Верховным главнокомандующим, далек от совершенства и не учитывает всех тех сюрпризов, которые Германские и Австро-Венгерские армии готовят, соблюдая высочайшую секретность. Агентурная разведка, насажденная им в Германии и Австро-Венгрии еще в бытность помощником генерал-квартирмейстера Варшавского военного округа, постоянно информировала его о скоплении германских войск против Северного фронта. На основе полученных за последний месяц данных Баташов мог предполагать, что противник готовит удар на Ригу и далее – на Петроград. Его успокаивало лишь то, что между Фалькенгайном и Гинденбургом не было единодушия в планировании военной кампании 1916 года. Начальник Генерального штаба германской армии Фалькенгайн не считал выигрышным для Германии войти в собственно Россию по причине того, что это усилит русское сопротивление и еще более осложнит проблемы снабжения. Он считал, что операции на востоке следует остановить на линии Брест-Литовск – Гродно. Генерал-фельдмаршал Гинденбург ратовал за поход в глубь России. Зная обо всем этом, Баташов не стал разубеждать императора в его стратегическом замысле, надеясь на то, что Алексеев, опираясь на данные разведки, подготовит более реалистичный план кампании.

Посчитав молчание генерала за одобрение своего плана предстоящей военной кампании, император неожиданно спросил:

– А что вы можете предложить из опыта вашей довольно плодотворной деятельности в штабе Северо-Западного фронта в деле пресечения шпионства и диверсий в тылу Северного фронта?

– Прежде чем представить свои соображения, я бы хотел проинформировать вас о настоящем и будущем агентурной деятельности противника, – ответил Баташов, чем вызвал у царя искреннее удивление. – В настоящее время разведшколы противника, расположенные в Вене, Кракове и Кошице, форсированно готовят для засылки на нашу территорию профессиональных агентов, численностью до ста человек. Кроме этого, к засылке в прифронтовую полосу немцы и австрийцы готовят разведчиков и диверсантов, из числа наших солдат и офицеров, попавших в плен и ими завербованных. Но, как показывает практика, попадая на нашу территорию, многие тотчас идут с повинной в контрразведку. Таких может набраться по всему фронту до тысячи человек.

– Вы считаете, что не все из плененных противником наших солдат и офицеров являются в контрразведку?

– Я думаю не все, но большинство, – твердо сказал Баташов.

– А как же выявить из их числа тайных вражеских агентов? – с нескрываемым любопытством спросил император. – Ведь, насколько мне известно, из плена самостоятельно возвращаются самыми различными способами тысячи офицеров и нижних чинов.