Лола и любовь со вкусом вишни

Крикет теребит свои браслеты:

– Ну да… Восемнадцать.

Я пытаюсь поддержать разговор:

– Совсем взрослый. Официально.

– Так и есть, я чувствую себя взрослым человеком. Но вообще-то я всегда отличался зрелым отношением к жизни. Это мой плюс.

В этот раз самоирония Крикета вызывает у меня лишь недоумение. Он действительно всегда вел себя очень по-взрослому. Исключая разве что те моменты, когда был рядом со мной.

– Значит, ты приехал, чтобы повидать Каллиопу? – Я смущенно качаю головой. – Ну конечно, так и есть. Сегодня ведь и ее день рождения тоже. После того что произошло в четверг, я вообще не ожидала тебя больше увидеть. Думала, закатишь какую-нибудь пляжную вечеринку и будешь там тусить, потягивая пиво.

Парень потирает шею:

– Кэл ни за что не признается, но это было бы для нее жестоким испытанием. Я отсутствую, а она сидит дома. Не пойми меня превратно, конечно, я обязательно приду домой. Теоретически я могу иногда заскочить к кому-нибудь на вечеринку, сделать одолжение, так сказать, но… Может, ты не замечала… – Крикет поправляет галстук. – Я вовсе не отношусь к числу любителей выпить.

– Я тоже.

Мне даже не нужно объяснять, в чем причина. Крикет и так все знает. Про Нору.

Стыдно признаться, однако нельзя отрицать, что нарисованный Крикетом типаж очень похож на Макса.

– Он вовсе не тусовщик. Нет! Конечно же он курит и выпивает, но уважает мои чувства. И никогда не настаивает, чтобы я присоединилась… или что-то в этом духе.

Крикет нагибается, чтобы пройти под веткой, покрытой розовыми цветами. В нашем городе растения цветут круглый год. Мне, для того чтобы пройти под этой веткой, нагибаться не приходится.

– А что родители думают насчет того, что ты встречаешься с таким взрослым парнем? – спрашивает Крикет. – Извини. – Он замолкает и тут же продолжает, словно не в силах справиться с любопытством: – Но… сколько ему лет?

– Двадцать два. – Почему-то мне неудобно в этом признаваться.

Повисает долгая пауза.

– Bay!

Слово звучит многозначительно.

Мое сердце сжимается. Я хотела бы быть другом Крикета, но на какой планете это вообще возможно? Между нами стоит слишком многое. Мы молча идем вверх по улице до самого моего дома.

– Пока, Крикет. – Я не решаюсь посмотреть ему в глаза. – С днем рождения.

– Лола?

– Да?

– Яйца. – Он показывает на коробку. – У тебя мои яйца.

О!

Я смущенно протягиваю парню картонную коробку. Его длинные пальцы касаются картонки, и я вдруг понимаю, что страстно жажду физического контакта. Но этого не происходит. Крикет осторожно берет коробку за краешек. И в этот миг я осознаю, что не должна быть сейчас здесь, рядом с ним. И еще, что ничего не расскажу Максу.

Глава одиннадцатая

Чем больше я думаю о нашем разговоре, тем больше расстраиваюсь. Крикет сказал, что изменился, но в чем это выражается? В том, что он научился говорить то, что думает? Чтобы в конце концов признаться, что я ему нравлюсь? Или есть что-то еще? Незадолго до конца наших отношений он стал вести себя загадочно и отстраненно, а потом и вовсе отшил меня, не пригласив на ту дурацкую вечеринку. О которой он, между прочим, до сих пор не желает говорить. А теперь, когда мы решили опять стать друзьями, он вдруг собирает вещи и уезжает из дому на целых ДВЕ НЕДЕЛИ!

Вот это да!

– Лола сегодня не пойдет играть.

Энди возится со своими чайниками и противнями, поэтому не слышит, как Крикет стучит во входную дверь.

Мы оставили ее открытой, чтобы немного проветрить дом после всего, что Энди наготовил на кухне.

– Она печет пироги, – добавляет он. – Сегодня утром к нам поступил неожиданный срочный заказ.

– Папа! Он пришел сюда не для того, чтобы играть.

Крикет держит в руках коробку:

– Ее принесли к нам домой. Но она для тебя.

Энди поднимает глаза.

– Для Лолы, – уточняет Крикет.

Он ставит коробку на пол возле входа в кухню, пока Бетси носится кругами вокруг него. Крикет всегда ей нравился.

– Спасибо, – предостерегающе говорю я, надеясь, что он слышит. Отставляю в сторону пакет с мукой и начинаю исследовать посылку. – Круто! Это косточки для моего корсета.

– Косточки?

– Для корсета, – рассеянно подтверждает Энди. – Лола, тащи свою задницу обратно.

Крикет краснеет:

– О!

Два очка в пользу Энди в сегодняшнем Департаменте Позора. Крикет наклоняется, чтобы почесать Бетси пузичко (она уже предусмотрительно завалилась на спину), но я предпочитаю делать вид, что не замечаю ни его румянца, ни ее поведения.

– Это для платья, – поясняю я.

Крикет кивает, не глядя в мою сторону.

– Значит, вам заказали пироги? – Парень чешет Бетси в последний раз, а потом заходит на кухню, снимая браслеты и закатывая рукава: – Нужны еще руки?

– Хватай фартук, они в том шкафчике. – Энди указывает в другой конец кухни.

– Ты не имеешь права заставлять его помогать, – говорю я. – Это не его работа.

– А он и не заставляет. – Крикет повязывает на талии длинный белый фартук. – Я волонтер.

– Видишь? – усмехается Энди. – Мальчик знает, что такое сочувствие. В отличие от некоторых подростков, о которых я не стану даже упоминать.