Локи

– Ты «кацет» вспомни, там всегда бестолковщина. На аппельплаце выстроили и орут, а может и хуже, «пластырями» угощают. У нас в Дахау такое любили.

Курить нельзя, разговаривать можно. Первая смена устроилась на ящиках, для того специально привезенных. Форму сняли, все в старых комбинезонах со склада. Выбросят – не жалко. Противогазы у пояса, аптечка с противохимическим пакетом на самом видном месте. Со стороны поглядеть – учения. Совсем не страшно.

Скальпель чуть в стороне, отвернулся. Тоже не бездельничал, все осмотрел, лично проверил противогазы, а потом заставил каждого расписаться в тяжелом гроссбухе. Добровольцы брали всю ответственность на себя.

– Идут!

Вначале Лонжа услыхал дальний еле заметный шорох. Потом звуки сгустились, окрепли, шорох стал топотом десятков ног, обутых в деревянные башмаки. Потом донеслись и крики, столь памятные еще по Губертсгофу.

– Быстрее, быстрее! Шевели ногами!..

А потом он увидел толпу в полосатых робах. Заключенные шли молча, подгоняемые «черными» конвоирами. Никто не смотрел вперед, только вниз, на истоптанный асфальт. Свой первый, наземный, круг они уже миновали, и теперь с каждым шагом приближались ко второму. Шедший впереди «мертвоголовый» остановился возле ограждения, взмахнул рукой.

– Сто-о-ой!

Пришли…

Лонжа встал. Вот и началось…

…Так я сошел, покинув круг начальный, вниз во второй; он менее, чем тот, но больших мук в нем слышен стон печальный. Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот; допрос и суд свершает у порога и взмахами хвоста на муку шлет…

5

– Сто-о-ой!

Локи остановился вовремя, но тот, что шел сзади, сплоховал – сделал лишний шаг, едва не сбив с ног. Строй качнулся, над головой просвистела дубинка, однако повезло, досталось соседу. Локи выпрямился, поймав зрачками желтые электрические огоньки, и без всякой радости констатировал: началось!

Утешало то, что противогаза на поясе нет, значит, дальше заграждения не пошлют. Не его одного, чем армия больше, тем гуще обоз. На это и весь расчет. Оставаться в форте боязно, слишком многих погнали в крепость, значит, будешь на виду. Наверняка пошлют в наряд, нагрузят по самые уши. А если «мертвоголовый» прицепится, просто так, скуки ради? Пистолет у пояса под робой незаметен, но мало ли что охраннику в голову взбредет? В крепости же, среди толпы, и обойтись может.

– Биография ему нужна, королю, – заявил он «господину комиссару». – Он не просто, значит, король, а еще и герой, народ не бросил, вместе со всеми пострадал.

Бронзарт фон Шеллендорф взглянул кисло.

– Вошли в образ, Локенштейн? Мечтаете о престоле? Хотя в чем-то вы правы, надо утереть нос Пейперу. Хорошо, я распоряжусь, чтобы на склад вас не посылали. Побудете в тылу, заодно послушаете, о чем народ говорит. Признаться, мне эта затея не слишком нравится.

Вторая встреча состоялась уже в кабинете, старым порядком, с консервами и книжкой про планету Аргентина. «Господин комиссар» сменил полосатую робу на приличный штатский костюм, а заодно вновь обзавелся моноклем. Посмотрит – ну, чистая кобра, только не шипит.

– С концлагерем мы ошиблись, – продолжал Бронзарт фон Шеллендорф. – Слишком вы, Локенштейн, на виду. И порядка тут мало, особенно сейчас, когда крепость обустраивают. Придется организовать побег.

Локи радостно встрепенулся, но поймал иронический отблеск монокля.

– В «Колумбии» камер хватает. Тюрьма под контролем СС, чужой туда не проберется. И вам, и мне там спокойнее.

Игла вонзилась в печень. Локи вспомнил подвал и пистолет у затылка. Будет ему покой! Вечный…

– А теперь расскажите-ка мне о господине Зеппеле. Очень подробно, с самого первого дня. Еще одна наша ошибка, таких следует держать только в одиночке.

Плохи дела, совсем плохи! Локи, такой оборот предвидя, заранее отсеял все лишнее. Про Нобелевскую премию можно, про то, что свободы слова нет, тоже. А вот про статьи в заграничных газетах уже нельзя. Но лучше с другого начать.

– Удивили вы, меня господин комиссар. Так он же, Зеппеле – «наседка», это все у нас в блоке знают! Потому и с разговорами пристает, только нам таких разговоров не надо. Но, если требуется… Я и написать могу.

Кажется, обошлось. Бронзарт фон Шеллендорф пусть и семи пядей во лбу, но мысли читать не обучен. Но все равно, неуютно стало в форте, опасно. Потому и в крепость Локи отправился чуть ли не с радостью. Тут он просто «полосатик», один из сотни. Ростом не вышел, в плечах не широк, особыми приметами не богат. Молнии бьют по вершинам, он в сторонке отсидится.

А вдруг повезет? Крепость большая, он – маленький.

* * *