Локи

– В «боковушке», в блоке № 25, держат заключенных – тех, кого еще не отправили на Клеменцию. Подмастерья хотят освободить одного… одного человека. Но они могут не успеть, наверняка у тюремщиков есть инструкции на этот счет.

Пэл согласно кивнула (наверняка!), но тут же удивилась.

– А вы-то причем, Николас? Чужая планета, чужие люди, чужая история. Нам незачем их жалеть. Подумайте о тех, кто рядом. Вы сегодня были в Заксенхаузене. Вот кого нужно освобождать!

Белокурый встал, шагнул ближе, улыбнулся бледными губами.

– Вы уже знаете, леди Палладия, кто я и откуда. На мне кровь, и эту кровь не смыть. Но я прошу не за себя… Деньги вам не нужны, со своими врагами справитесь сами. Но есть страна, которой вы служите. У Британии нет пилотов моего класса, я могу стать первым и обучить остальных. Скажите обо мне своему дяде, он давно интересуется «марсианскими» ранцами.

– Хотите меня подкупить? – не выдержала Пэл. – Николас, это несерьезно!

– Серьезно! Возможно, мы сейчас поссоримся, но… Я уже понял, как вы относитесь к людям. О человеческих чувствах с вами говорить бесполезно, поэтому я позволил использовать понятный вам язык. Мера за меру, кожа за кожу.

В последний миг она все-таки сдержалась. Не закричала, не зашлась в бессильном гневе. Неужели это мальчишка и в самом деле так думает? Да как он смеет!

Господи, за что?

– Я попрошу за вас, Николас, – слова выговаривались с трудом, каждое царапало язык. – Объясню, что вы очень нужный специалист. Но если получится, не смейте меня благодарить, мне от вас ничего – ничего, слышите? – не надо! А в дальнейшем, пожалуйста, будьте осторожней, когда судите о людях.

Белокурый наемник спокойно кивнул:

– Я осторожен, леди Палладия. Однако сейчас, чтобы добиться своего, мне пришлось назвать кошку – кошкой. На прощение не надеюсь, но все-таки… Простите!

Пэл хотела промолчать, но вдруг поняла, что прощение парню не требуется. Николас идет под пули, чтобы спасти того, кто ему дорог. Мера за меру, кожа за кожу.

– В Монсальвате, когда мы победим. Тогда и сочтемся.

* * *

Пассажирский Ju 52 с мужественным именем «Зигфрид» на борту оторвался от взлетной полосы Темпельгофа. К полудню распогодилось, дождь перестал, а ближе к вечеру в разрывах туч показалось серое осеннее небо. Рейс до Парижа обещал быть легким. Пэл запаслась журналами, но поняла, что читать не сможет. Откинулась на спинку кресла, закрыла глаза.

– Это работа не для тебя, мелкая, – вздохнула сидевшая в соседнем кресле тетя Мири. – Тут нужен здоровяк с бычьей шеей и с полным отсутствием нервов. В Париже я пошлю Винни телеграмму, пусть приезжает и сам разбирается. Только у него с нервами тоже беда, перекусает половину Европы.

Пэл улыбнулась, не открывая глаза. Дядя может! Только приезжать ему совершенно ни к чему, гору, идущую к Магомету, заметят сразу.

Тетя Мири сердито хмыкнула.

– В любом случае к мистеру Пирсону я тебя не пущу, сама съезжу. А если он будет не слишком вежлив, заставлю съесть его же рукопись, страничку за страничкой. И запивать не дам!

Кажется, родственница развоевалась не на шутку. Пэл прикинула, под каким предлогом отправить тетю обратно в Лондон. Написать конфиденциальный отчет, вложить в прошитый нитками конверт и запечатать сургучом? Или достать секретный чертеж и спрятать его в подкладке тетиного пальто? Нет, не поверит!

– Ты мне, мелкая, не все рассказываешь, и это правильно. Но то, что ты воевать собралась, я поняла. Так вот, без меня ты никуда не поедешь, ясно? И не делай вид, будто спишь, все твои хитрости у тебя на носу написаны.

От неожиданности Пэл открыла глаза.

– Почему – на носу?

Тетя усмехнулась.

– А потому, мелкая! Кстати, на твоем месте я бы к этому парню, к Николасу, присмотрелась…

Пэл покачала головой:

– Нет, тетя. У Николаса есть девушка, ради которой он готов умереть. Только не надо никому умирать. Жить так хорошо! Если бы все это понимали!..

«Зигфрид» уверенно набирал высоту. Тучи остались внизу, в иллюминаторы заглянуло неяркое вечернее солнце. Германия осталась позади, что сделано, то сделано…

Впереди Париж – и Монсальват.

* * *

– …Экипаж «Зигфрида» еще раз благодарит, за что воспользовались услугами компании «Люфтганза». При высадке соблюдайте осторожность и приготовьте зонтики, парижская погода не радует. Паспортный контроль будет производиться в здании аэровокзала…

Пэл подождала, пока соседи освободят проход, без особой радости прикинув, что придется мокнуть. Зонтики в багаже, синоптики в Берлине обещали, что дождь не догонит. Рассудив, что это еще не беда, шагнула к отрытому люку, за которым угадывалась ночная мгла. «Зигфрид» изрядно опоздал, в Вильнёве-Орли сели уже после заката.

Тетя Мири, сонная и тихая, плелась сзади. Пэл, быстро оглянувшись, прикинула, что в Лондон неугомонную родственницу можно и не отправлять. Почему бы не в Рим? Дядин приятель князь Руффо ди Скалетта собирается с визитом в Москву, к Сталину, вот пусть и поделится с тетей дипломатическими тайнами. В письме она объяснит, что к чему, князь – человек с пониманием, не обидится.

Решено!