Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Доказав однажды другим, что она лучшая из защитников Асгарда, воительница теперь не могла успокоиться и доказывала себе, что она может все делать лучше, чем мужчины. Тор был уверен, что если бы его молот можно было поднять, то Сиф приложила бы для этого все усилия. Сказать по правде, наследник золотого мира находил свою подругу девушкой необыкновенной. Её красотой восхищалось пол-Асгарда, все говорили, что она просто копия Фригг в молодости, разве что волосы черные. Тор, правда, не мог представить собственную мать, обнажившую меч и бросившуюся в атаку на какого-нибудь великана, но не отрицал, что чертами лица и некоторыми привычками воительница и в самом деле походила на стареющую, но все еще прекрасную царицу.

Тор гордился уникальностью своей команды: ни одна другая не включала в себя девушку, не уступающую мужчинам ни в чем, даже в уме. Конечно, он не мог не замечать её стремления к абсолютному лидерству, желания командовать не исподтишка, а отдавать прямые приказы. Бог грома не хотел подчиняться даже своему отцу, мудрейшему из асов, что уж говорить о девице, пускай и дающей вполне дельные советы, которые, правда, почему-то всегда оказывались диаметрально противоположными советам Локи. Тор уж не раз думал, что его брат и боевая подруга заключили своего рода пари и специально во время любого спора отстаивают противоположные точки зрения.

Сиф буквально расцветала, когда рядом не было Локи, поэтому, возможно, так сильно любила всевозможные зимние горные походы, в которых младший царевич никогда не участвовал. И девушка никогда не упускала возможности напомнить ему об этом, намекая на своё превосходство. Однако и с ней однажды случилось несчастье: несколько зим назад она неудачно споткнулась и едва не сорвалась вниз. Тор бросился за ней и с большим трудом вытащил. Сиф повезло: мелкие ссадины, ушибы, синяки. Фандрал предлагал вернуться во дворец и считать, что поход окончен, но воительница заявила, что на настоящей войне такие пустяковые царапины не стоило бы даже замечать, и восхождение продолжилось. Тор полагал, что после этого неприятного инцидента Сиф надолго охладеет к вулканам, но вышло наоборот. Сразу после неудачного восхождения она предприняла несколько самостоятельных вылазок, чем навлекла на себя гнев и обиду друзей: те с огромным удовольствием составили бы ей компанию да и не отпустили бы одну после недавнего происшествия. Воительница объясняла, что ей необходимо было залезть на несколько вершин в одиночестве, чтобы вернуть уверенность в собственных силах и доказать себе, что она — лучшая.

Вот и в этот раз, несмотря на легкую простуду, Сиф не отказалась от предложения друга. Поднимался отряд тяжело, то и дело упираясь в тупики, несколько раз хотел повернуть назад, но в самый последний момент находился какой-нибудь затерянный в снегах проход, и друзья продолжали путь. Это восхождение было особенно трудным, гораздо труднее предыдущих. Неожиданные препятствия на привычном маршруте наводили на мысль: уж не побывал ли на горе проказник-братец?

Вершины достигли уже в потемках, что было немудрено при таком коротком световом дне. Решили возвратиться в Асгард поутру, а заночевать у самого кратера. Тор не чувствовал никакой усталости, но его друзья выглядели изможденными: у Сиф слипались глаза, Фандрал прекратил свой бесконечный рассказ и даже украдкой позевывал. Развели костер, поставили палатки и заснули почти сразу, даже и не посидев толком у огня.

Утро встретило путников промозглым тяжелым туманом, в который совершенно не хотелось погружаться. Собрав пожитки, двинулись вниз, сетуя, что в этот раз не смогли насладиться видом Асгарда с высоты птичьего полета. Спускались легко, но молча: Сиф больше думала о птице, которая, казалось, не доживет до возвращения в город, Фандрал не выспался и поминутно клевал носом, едва не оступаясь. Тор зевал и думал только о том, чтобы оказаться в своих теплых покоях и проспать там несколько часов, если не целый день.

Однако когда они спустились с вулкана, когда вдали показался золотой город, Тору пришла в голову мысль, не посещавшая его уже очень давно: дойти до старого заброшенного храма, расположенного неподалеку от столицы Асгарда. После первого восхождения на вулкан ноги сами принесли наследника в старый храм. Он посчитал это добрым знаком и дал себе зарок впредь приходить сюда. Но в следующую зиму он забыл и в через следующем тоже, а потом решил, что нет смысла блюсти традицию, которую он не может даже запомнить.

Но в этот раз все было иначе. Молодому богу отчего-то казалось, что его ждет встреча. Возможно, судьбоносная. А своим предчувствиям он привык доверять.

— Идите вперед, я догоню, — бросил он друзьям, когда они остановились в нерешительности у ворот золотого города.