Локи все-таки будет судить асгардский суд?

— Локи, Тессеракт — наше спасение и надежда, — очень вовремя вернувшийся естественник с порога начал говорить, тем самым защищая своих неверных товарищей от расправы. — Мы преступники, и поселение для нас тюрьма. Мы не имеем права выходить за его пределы. Любой, кто встретит нас за стенами, может и должен атаковать. Но нам не достать реактивы иначе, чем из других миров. Столетиями приходилось рисковать жизнью, добираясь до Радужного моста. Многие логисты сложили головы, даже не доехав до мира назначения. А без реактивов наша работа, направленная на процветание Асгарда, невозможна. Теперь же у нас есть свой личный телепорт.

Ивар аккуратно взял Локи за руку и подвел к столу, за которым недавно сидела царевна. Его грациозные движения завораживали, но время игр закончилось, и доводы сладкоголосого естественника не были достаточными, чтобы унять гнев воспитанника бога.

— Хеймдаль обладает великой силой… — начал царевич.

— Но не видит ничего в поселении, — возразил Ивар, присаживаясь рядом. Он вел себя как нашкодившая собака, и, стоило признать, эта роль давалась ему очень хорошо.

— Я вечно забываю, что ты ничего не смыслишь в магии, — бесстрашный маг продолжал дерзить, но обращать внимание на его слова было бы глупо. Он скрывал свои истинные мотивы за нагромождением язвительных слов — хорошая тактика, но сейчас она не возымела действия, слишком уж примитивной казались эти выходки. Яриться на очередные дерзости, не выяснив суть, будет недостойно воспитанника Одина.

Ивар, сидя рядом, тасовал карты, но его пальцы мелко дрожали, хотя движения были выверены и, кажется, его успокаивали. Царевич давно заметил, что когда ученый волнуется, то начинает машинально перебирать любимые игрушки.

— Думаешь, то и дело переходить на неудобный немецкий — это наша блажь? — продолжил говорить Хагалар с таким нажимом, будто правда была на его стороне. — Глубоко заблуждаешься! Это часть мощнейшего щита, который формирует иллюзию для всевидящего стража. Работать на языке смертных — сущее издевательство, но приходится хотя бы словечки в речь вставлять.

— Но почему немецкий? — продолжил выспрашивать Локи, все еще не реагируя на хамский тон мага. Это было куда полезней — в его бесчисленных дерзостях проскальзывала важная информация. Вынужденный отвечать на прямые вопросы, не вступая в перепалку, Хагалар выдавал секреты поселения один за другим.

— Потому что защиту ставил Лагур, — пояснил Ивар, разбрасывая карты по столу мостиком. Локи выхватил несколько штук и попытался построить домик — тот сразу же развалился. Спокойствия это не добавляло, а оно сейчас было очень кстати. Надо было не поддаваться обуревающим эмоциям, а кропотливо выискивать среди потока лжи и дерзостей важную информацию. Лагур… Тайный гений, создатель чуть ли не всех мощнейших артефактов поселения — он создал заклинание, которое мешает Хеймдалю надзирать за преступниками! Так вот зачем отец отправил своего воспитанника в мир отверженных — разобраться с подозрительными учеными!

Домик в очередной раз рухнул, не получив даже третьего этажа. Ивар вызвался помочь, и вскоре на столе уже громоздилась девятиэтажная конструкция. Работа, требующая полной концентрации, немного успокоила мечущиеся мысли, и Локи, уняв гнев, вспомнил о еще одном важном вопросе.

 — Зачем было приводить сюда царевну Ётунхейма? Она же чудовище.

Хагалар закатил глаза, остальные стали как-то странно переглядываться. Злость поднялась с новой силой — они еще и хамить ему смеют! Стараясь успокоиться, Локи мстительно дунул — карточный домик сложился.

— Даже поездка с отцом в другой мир не примирит меня с твоими постоянными глупостями, ребенок. Мой тебе совет — не открывай рот, так о тебе окружающие будут лучше думать.

— Я с удовольствием лишусь твоего общества, коль мои слова тебе противны… — прошипел Локи в ответ.

— Меня пугает не смысл твоих речей, а только то, что я слышал все это уже не раз, — продолжил Хагалар, не замечая опасных интонаций в голосе собеседника. — У тебя нет своего мнения, только навязанное родителями. Неужели все заворотные асы так думают? Если да, то твой отец прекрасно вбивает своим подданным угодные ему мысли.

— Хагалар, довольно! — Алгир прервал зарвавшегося мага, заметив, как младший царевич машинально сжал кулаки — только второй неуравновешенной царской особы здесь не хватало. Неужели Хагалар, столько времени проводивший с сыном Одина, не научился понимать, когда нужно остановиться? — Ётуны — лучшие врачи во вселенной. Их целительная магия достигла невероятных высот, которые не снились ни одному другому миру. У этого народа нет ни смертной казни, ни пыток, только врачи, выполняющие функции палачей. Когда-то все прочие миры посылали в Ётунхейм своих смертников, чтобы познать все тайны физиологии, хирургии, беременности, наследственных признаков. Целительница твоей матушки, Эйр, училась у лучших целительниц Ётунхейма. Я мог об этом только мечтать.