Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Дойдя до палат царевича, старый маг постучал с такой силой, что отбил костяшки пальцев. Дверь отворилась мгновенно: на пороге стоял не Локи.

— Где сын Одина? — рявкнул Хагалар, не разбирая лица собеседника.

— Дома, — послышался неуверенный ответ. — Скоро прибудет в лабораториум.

— Не стой в проходе, — Хагалар одним резким движением руки отодвинул раба в сторону и вошел в светлое помещение.

— Не положено… — начал ошарашенный прислужник.

— Молчать! — огрызнулся Хагалар, щурясь от чересчур яркого света и глазами ища сына Одина. — Где ты, Локи?

— Здесь, — самонадеянное дитя сидело за столом при полном параде, с самым невинным видом погрузившись в фолиант с потрепанными, местами прожженными реактивами страницами. Только что пальцем по строкам не водит — так поглощен развлекательным текстом. На столе ничего подозрительного, кроме книги, а значит хотя бы сейчас он опыты не проводит. Но в доме еще не рассеялся специфический запах аммиака: совсем недавно здесь шипели, бурлили и фонтанировали смертельными брызгами ценнейшие реактивы, которые могли пригодиться для исследования Каскета!

— Ты посмел войти ко мне? — детеныш оторвался от чтения и нахмурился, всем своим видом выражая гнев. Несносный мальчишка! Чтобы сделать из него бесстрашного полководца и многомудрого правителя, одному старому магу придется потратить все свои запасы нервов, терпения, выдержки, сил, времени и прочего. Если бы этот «полководец» еще и не сопротивлялся! Пора заканчивать играть в его игры и действовать наверняка. Начать можно и с малого, но зато прямо сейчас.

— Локи, неосмотрительный Ивар вручил тебе опасные реактивы. Отдай их немедленно! — Хагалар подошел к столу, оглядывая помещение. Они должны быть где-то здесь. Это сыпучее, расплавленное и разлитое по пробиркам зло сейчас гораздо важнее мальчишеских обид царевича.

— Немногие могут отобрать у меня что-либо, — послышался краткий, но наглый ответ. Какая убежденность в своей вседозволенности! Какая отвратительная наивность, достойная младенца, не пережившего и сотни зим!

— Во-первых, проводить опыты вне лабораториумов строго запрещено законами поселения, — Хагалар одним мановением руки скинул какие-то мелочи, лежавшие на столе и оперся на него, нависая над Локи. — Во-вторых, я не давал тебе разрешения заниматься этой дрянью. Пока я за тебя отвечаю, никаких самостоятельных опытов ты проводить не будешь, — Хагалар отвернулся от дерзкого мальчишки и отошел от стола на пару шагов.

— Я царевич Асгарда, — голос мерзавца походил на змеиное шипение, — а это поселение не тюрьма и ты не надсмотрщик, нет так ли, Вождь? Или что-то поменялось? — и без того насмешливый голос так и сочился презрением.

Хагалар медленно повернулся к Локи лицом: до него никто не донес, что всесилие недоступно даже богу, а дерзить тому, кто гораздо сильнее, не только смертельно опасно, но и бесполезно? Что ж, один маленький урок не повредит.

— Значит так, ребенок, — старый маг, не отрываясь, смотрел в бесстыжие злые глаза, — этот вопрос не стоит лишних разговоров и церемоний. Ты отдаешь мне реактивы. Это не просьба. Это не приказ. Это констатация факта. У меня нет времени обыскивать твои покои и никакого желания применять силу. Просто отдай, не нарывайся на неприятности.

— Неужто заставишь? — лицо глупца исказилось улыбкой, а бровь надменно приподнялась, выказывая презрение. — Быть может, болью? — вкрадчивый голос дополнял картину. — Попробуй.

Он развел руки в стороны, приглашая и провоцируя. И это дражайший Один занимался его воспитанием? Надо будет намекнуть ему, что результат неудовлетворителен.

Хагалар задумался. Детеныш так явно нарывался на боль, будто она была пределом его мечтаний. Поощрять нездоровый мазохизм не годилось, нарушать собственные принципы и таки приносить боль ребенку не хотелось, но неразумное создание разве что не на коленях умоляло о пытке. Что ж, если детеныш так ищет боль, самоутверждается за счет её перенесения, гордится тем, что может выдержать даже пытки своего отца — он получит желаемое. Ломать его тело не стоило, ведь потом придется лечить, да и эффект будет смазанным: кто знает, какие пытки он уже перенес, насколько его тело привыкло к мукам? А вот простая иллюзия боли — именно то, что нужно. Быстро и без последствий. Сыну Одина пора познакомиться с настоящей силой иллюзорной магии.

— Быть может… отдашь добровольно? — Хагалар заранее знал, что ничего, кроме омерзительной улыбки, не получит. — Впрочем, твой вариант мне тоже нравится, — не сомневаясь ни секунды, он начал магическую атаку. Внедрение в чужое сознание — вершина всего магического искусства, — как и все поистине великое, было изобретено для того, чтобы сломить даже самого могучего противника.