Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Крепко сжав запястье царевича, Хагалар бесцеремонно потащил его на верхние этажи. На слабые попытки вырваться и пойти рядом мастер магии ответил парочкой заклинаний, не болезненных, но весьма неприятных, и Локи предпочел покориться. Вождь сам на себя не походил, и судя по тому, что их странную парочку никто не замечал, отвод глаз работал отменно. Они вышли за пределы темниц, прошли по длинному коридору и спустились вниз по другой лестнице в сторону погребов и морозильных камер. Ворон догнал их и бесцеремонно устроился на плече Локи. Однажды в поселении Хагалар вот так же тащил его из разгромленного лабораториума. Неприятное воспоминание заставило царевича предпринять еще одну отчаянную попытку освободиться, но Хагалар ее даже не заметил. Одной рукой он открыл тяжеленую дверь в камеру, другой втолкнул туда Локи, с трудом устоявшего на ногах. Ощущение дежавю усиливалось.

В темной комнате с высоченным потолком и маленькими окнами, через которые едва пробивался солнечный свет, было очень холодно. В воздухе заплясали магические огонечки, освещая, но не давая тепла. На полу в беспорядке валялись огромные глыбы льда, на которых в обычное время замораживались мясо и рыба. А в центре комнаты на свежесколоченном постаменте, обложенном льдом со всех сторон, лежало тело, в котором Локи без труда узнал не родного брата. Он подошел ближе, сканируя комнату на предмет маскировочных заклятий. Он до последнего не верил. Не хотел верить. Но на постаменте точно лежал Тор. Не иллюзия, не кто-то похожий, не манекен. Локи распознал бы самую совершенную иллюзию. Это точно был Тор, и он точно был мертв да еще и заморожен. Судя по сероватому цвету кожи и отсутствию повреждений на теле, речь действительно шла о яде.

Локи дотронулся до ледяной руки. Словно камень. Но это невозможно! Отец не допустил бы гибели наследника. Он же всегда всё просчитывал на сто ходов вперед. Немыслимо!

— Брат! — бессмысленное слово сорвалось с губ. Да, брат. Был. Еще недавно они пили вместе. Из одного кубка. И не раз. Возможно, он тоже пил яд. Но на него не подействовало. Или подействует позже. Только сейчас Локи обратил внимание на Мунина, перелетевшего на грудь Тора. Ворон плакал, из его глаз катились едва заметные слезы. А ведь птицы не умеют плакать.

Локи непроизвольно сжал руку Тора — мертвую, холодную, как и все в этой морозильной камере.

— Бедный, бедный детеныш, — едва слышно произнес стоящий по другую сторону помоста Хагалар. Он перебирал отросшие волосы Тора, покрытые изморозью. — У него была вся жизнь впереди. Ему была уготована счастливая судьба. Он должен был стать защитником всех миров. Войти в зенит славы и возвысить Асгард. Сын Одина.

Сколько горькой нежности звучало в голосе старца. Локи хорошо различал интонации и отчетливо слышал безудержное горе и сожаление. Хагалар любил Тора. Он никогда не выказывал свою любовь прямо, а сейчас склонился над ним в скорби. Но Локи ничего не ощущал, ему казалось, что его собственные внутренности превратились в лёд и он с неестественным равнодушием следил за морщинистой рукой, очерчивающей лицо брата.

— Я должен был защитить вас, дети Одина, — голос раздался совсем рядом. — Но вы убили друг друга. Тор мертв, а тебя скоро казнят за убийство.

Локи с удивлением смотрел на мага, стоящего почти вплотную, и пытался понять смысл его слов, дошедший до сознания спустя несколько долгих секунд.

— Отец не…

Локи оборвал сам себя. Тор — первенец, любимец отца и матери. Даже если не казнь, как он посмотрит в глаза приемным родителям? Особенно матери — любимой и единственной. Не он убил, но по его вине, ведь нигде, кроме как в поселении, такого яда не достать и поселенцы не раз бахвалились своими чудесными отравами, среди которых, наверняка, были медленно действующие яды. Зря он пропускал их хвастовство мимо ушей. Локи прекрасно помнил все свои игры с поселенцами, намеки и двусмысленные фразы. Он сам выставил себя жертвой безжалостного Всеотца. Вот и доигрался: его решили спасти таким вот экстравагантным способом. Его игра удалась, в нее безоговорочно поверили, ему освободили путь к трону. И теперь Тор мертв, хладен и недвижим, а из его приоткрытого рта не поднимается пар от дыхания.

— Нам надо уходить, — послышался тяжелый вздох Хагалара. — Я заберу тебя в Бездну. Я не дам Одину убить тебя.

— Отец не… — снова начал Локи, оторвавшись от созерцания лица брата.

— Отец — да! — резко возразил Хагалар и положил руки царевичу на плечи, притягивая ещё ближе к себе.

— А если и нет, то ты хочешь остаться братоубийцей? — льдисто-голубые глаза Хагалара словно гипнотизировали, а голос стал тихим и вкрадчивым. — Тор погиб в той или иной мере из-за тебя, ты должен стать достойным царем Асгарда. Ты должен совершить подвиги, прежде чем претендовать на трон и власть. Какое бы преступление ты не совершил — в конце концов ты окажешься на троне, ведь теперь ты — единственный наследник.

— Но поселенцы…

— Переживут.

— Я лишусь всего, к чему стремился. Это путь труса.