Локация «Берег»

— Не дави на больную мозоль, — раздраженно передернул плечами Рафа. — Молодежь сейчас забыла традиции и веру. Они учатся в Тунисе и, кажется, не думают о создании семьи. Пытался им найти мужей, они под предводительством жены подняли такой визг, что мне пришлось сбежать из дома в кофейню и отсиживаться там до вечера.

Герман расхохотался.

— Да-да, — обиженно сказал араб. — Ты всегда отличался своенравностью! Взять хотя бы твою берберку. Ты ведь ее украл тогда. Тебя ее братья и отец едва не убили.

— Она не берберка, а кабила. Они не любят, когда их так называют.

— Да? — Рафа приблизился и заглянул другу в глаза. — А случайно она не с тобой?

Крэйс отмолчался и, выпив приторный тошнотворный, но довольно привычный чай, стал одеваться. Легкие льняные брюки и такой же пиджак с коротким рукавом на голое тело, мокасины на босу ногу. Он одевался все-таки довольно старомодно, не выносил туристов в шортах и, не дай Бог, с голым торсом, сновавших по Бизерте и другим городам Туниса.

Герман вышел из дома, надев бежевую тонкую шляпу и солнцезащитные очки. Прогулялся пешком по раскаленным улицам, немноголюдным в этот испепеляюще жаркий час. Он добрел до касбы[18], касаясь старинных желтоватых стен, прошел внутрь. Тут не было прохлады, но и не давило так солнце. Остановившись, Крэйс прислонился к неровной поверхности стены, запрокинул голову. Через щелястый потолок проглядывало солнце, косые лучи высвечивали каменный выщербленный пол со следами птичьего помета. Герман вспомнил, как они с Таназар тут целовались. Она еще носила берберские наряды и на лбу у нее бренчали серебряные кружки украшения — нечто похожее носят цыганки. Не золото — берберы, кроме племени шауйя, опасаются золота, считая, что оно накапливает негативную энергию и вредит здоровью.

От ее долгополых, многослойных одежд и от платка пахло лошадьми, неистребимый запах берберов. Но смуглая, словно светившаяся кожа источала запах меда и хны. Герман знал, что в складках ее одеяния есть ножны, которые традиционно носят берберские женщины, как знал и то, что она в любой момент может легко воспользоваться кинжалом. Она продемонстрировала это, когда братья нагнали их на взмыленных лошадях уже довольно далеко от Серджнана и окружили на краю обрыва. Их кони хрипло дышали, и с их губ срывалась пена.

Герман, переодетый бербером, спешился с коня и, заслонив собой Таназар, пятился, понимая, что перешел грань и его сумасбродству вот-вот положат конец эти высокие парни, в джеллабах, перетянутые ремнями, в шароварах и в тюрбанах, в высоких кожаных сапогах.

Таназар выскочила вперед, выхватила нож и стала метаться из стороны в сторону, как безумный камлающий шаман в чудовищном танце, олицетворяющем предчувствие смерти.

Крэйс подумал и пожалел в этот момент только об одном — отец. Он не переживет, что единственный сын настолько глупо сложил голову, «из-за девки» — так бы сказал Иван Аркадьевич. Он так и сказал, когда пыльный, голодный, измученный сын вернулся и привел в дом притихшую после безумия в горах Таназар.

Все же берберы не так остро, как арабы, воспринимали вольное поведение женщин. Девушка могла выйти замуж не будучи девушкой, и это не порицалось. У них женщина являлась не только хранительницей домашнего очага, но и носительницей традиций и знаний. Таназар даже ходила в школу. По дороге в школу она и познакомилась с Германом, любившим по молодости поездки на лошади в окрестностях Безерты. Приезжая на каникулы из Сорбонны, он первым делом доставал из сундука старый, пропыленный берберский джеллаб и, несмотря на ворчание отца, уезжал с Дахаком или один…

— Жаркий день! — произнес мужской голос рядом по-французски. Герман вздрогнул и поглядел на часы. — Будет и жаркая ночь.

— Здесь летом всегда так. Ночь не приносит облегчения, — негромко ответил Крэйс тоже по-французски.

Из тени вышел мужчина в нелюбимых Германом шортах. Турист как турист. Кудрявый, молодой, загорелый, с фотоаппаратом на шее. «Да, не те связные пошли», — с иронией подумал Крэйс.

— У меня есть сообщение для Эврифона[19], — сказал Турист, как про себя его назвал Герман. — Центр крайне заинтересовался предыдущим отчетом. Настойчиво просят разрабатывать эту же тему.

Крэйс понял, что речь идет о разработке миорелаксантов, убивающих внезапной остановкой сердца или параличом легких и о вирусе против чернокожих, безвредного для белой расы. Он лично занимался именно этим направлением в лаборатории Роодеплат. Связной не знал наверняка, что Эврифон — это и есть Крэйс, а также передавал пожелания Центра, не понимая сути просьбы. Чем меньше знает, тем лучше для его безопасности и спокойнее Центру.