Локация «Берег»

Ермилову ничего не оставалось делать, как послушать совет Теплова. И он пошел гулять, в то время как безумно хотелось рвануть по адресу, полученному от коллеги из Туниса. Но вдруг не удастся оторваться от наружки, то есть он будет верить, что оторвался, а сисовцы все же выйдут на Дахака? Олег не переоценивал свои возможности — у него не было еще такого опыта, чтобы тягаться с сотрудниками MI5.

Он тяготился своей беспомощностью, но рисковать не мог. Несколько раз заходил в магазины, через витрину довольно демонстративно поглядывал на топтавшего снаружи провожатого. Спустившись в лондонское метро, Ермилов несколько раз резко оборачивался, вынуждая наблюдателя отворачиваться, прятаться. Эти трюки он продолжил демонстрировать сотрудникам наружного наблюдения и на следующий день, когда направился в посольство рано утром.

Теплов встретил его, потирая руки. Он завел Олега в кабинет и буквально минут через пять в дверь постучались.

— Да-да, — откликнулся Макс бодро. — Проходите.

Уборщица, женщина средних лет, с крашенными в огненно-рыжий цвет волосами, заглянула и тут же хотела уйти, но Теплов приветливо сказал:

— Проходите, Марина. Вы нам не помешаете. — Он обернулся к Олегу, «продолжая» разговор: — Ты ведь хотел постричься? Ну вот, у меня знакомый парикмахер в салоне на Paternostre Square, 1. Я ему позвонил. Он тебя ждет в половине одиннадцатого. Ты только не опаздывай! Он немного жеманный, из этих, — Макс с усмешкой пошевелил пальцами в воздухе. — Не бойся, у него есть парень. На тебя он не покусится. Хотя…

— Спасибо! — склонил набок голову Ермилов. — Удружил. А нет кого-нибудь потрадиционней?

— Не будь ретроградом! Приедешь домой, будет что вспомнить. Лондон, знаешь ли, разноплановый, пестрый. Надо тут все посмотреть, попробовать, чтобы понять город и страну.

— Не очень-то и хотелось. Я родину люблю.

— Ладно, ладно, — расхохотался Теплов. — Но к парикмахеру-то пойдешь?

— Куда я денусь? Тем более, мастер хороший.

Так они трепались обо всякой ерунде, пока уборщица, торопливо моющая пол, не ретировалась с ведрами и тряпками в коридор.

— Вот и поглядим, — подытожил офицер безопасности. — Так, а ты направишься вот по этому адресу, — он протянул Олегу клочок бумаги. — Там кафешка, я иногда пару раз через нее уходил от наружки. Есть черный ход за стойкой. Дверь рядом с туалетом. Сразу на соседнюю улицу. В любом случае провернешь этот маневр, не повредит.

— Что значит «в любом случае»?

— Если насчет уборщицы мы не ошиблись и она передаст наш разговор своим хозяевам, то наружка не станет таскаться за тобой по городу, вызывая еще большие подозрения у тебя, а ей есть смысл встретить тебя около парикмахерской.

Постучавшись, заглянул дежурный посольства.

— Ну, — поторопил его Теплов. — Говори, здесь все свои.

— Она действительно подошла позвонить. Я разрешил, как вы и просили. Она сказала по телефону, что бабушка пойдет сегодня в половине одиннадцатого на площадь Патерностер, в парикмахерскую, накрутить бигуди.

Макс непроизвольно фыркнул, Олег возмущенно покрутил головой, пригладив свои не слишком густые волосы.

— И что ее надо будет встретить и проводить, — смущенный реакцией добавил дежурный. — Так как бабуля совсем слаба стала, сама не дойдет.

Теперь засмеялся и Ермилов.

— Ничего, ничего, — вытирая слезы, выступившие от смеха, успокоил дежурного Максим. — Валентин, не обращай внимания. Это мы о своем. Спасибо, ты все правильно сделал.

Когда дежурный ушел, Теплов посерьезнел:

— С уборщицей ясно. Кто-то ее «зарядил», чтобы все подслушанное и связанное так или иначе с тобой она передавала куда следует. Поезжай в кафе, как договорились. Потом к Дахаку. Если он там, если отдаст тебе документы, сразу бери такси и живо сюда. Минимум риска. Отправим их диппочтой в Центр и умоем сисовцев.

— Заманчивая перспектива, — Олег с волнением прошелся по кабинету.

— Иди, иди, бабулька, — хмыкнул Теплов и постучал по наручным часам. — Надеюсь, что они тебя ждут в парикмахерской, а не под воротами посольства. Я к сожалению, тебе не помощник. За мной ходят еще настойчивее. От меня только проблемы будут.

Теплов сразу после ухода Ермилова направился к консулу с неприятным разговором по поводу увольнения уборщицы.

* * *

Это был южный район Лондона, в который не рекомендовалось ходить туристам. Дешевое жилье, а потому слишком большое скопление эмигрантов — черные, желтые, белые — всех оттенков и разных наклонностей, как правило, не благонамеренных. Однако тут обитали и трудяги из тех же эмигрантов. Работали прислугой, грузчиками, рабочими, разносчиками, официантами, в порту. Среди этих людей жил и дальний родственник Дахака, эмигрировавший из Алжира и работавший тальманом в порту.

Мрачноватая улица, дома с разрисованными графити стенами, да еще небо заволокло тучами, что усилило впечатление убогости и безысходности. Олег поднялся на четвертый этаж, указанного женой Дахака дома, постучал в дверь, так как не обнаружил нигде звонка.

Из-за двери спросили что-то неразборчиво, кажется, на арабском, не торопясь отпирать. Ермилов замешкался и сказал по-английски: