Локация «Берег»

Его в тюрьме навещали родственники убитых им активистов АНК. Он просил прощения. Некоторые простили его, так как он показался им искренним. Так же его посещала психолог, написала книгу о нем. Выходит, что он сам во многом жертва режима. С детства робкий парень, заикающийся, закомплексованный. На войне в Намибии ему, как сейчас говорят, крышу сорвало. Убивали там партизан, забавляясь, упиваясь кровью и страданиями. Считается, что у него был посттравматический синдром. Думаю, это в самом деле так.

Леонид Степанович умолк.

— Занимательный персонаж, — кивнул Олег, рассматривая фотографию. — Интересно, не мог он использовать в своей кровавой работе наработки Бассона?

Архивист пожал плечами. Он, похоже, не собирался озадачиваться проблемами Ермилова. Более того, он напомнил о запросе на Крэйса.

— На Крэйса информация есть, но ее я выдать не могу. Только при особом допуске. Извините.

Олег направился к Сорокину, расстроенный.

— Как работать, Сергей Романович? Это нельзя, то нельзя. В деле Крэйса наверняка можно найти упоминания об анониме.

— Ты что думаешь, там написано — аноним это Иван Иванович Иванов, проживающий по адресу такому-то. Ничего нам это не даст и дело никто не даст. Во всяком случае, на данном этапе на допуск не рассчитывай, — Сорокин помялся. — Николайчук — архивист, сказал мне важное для нас. Связь с разведчиком была утеряна в 1992 году, как раз тогда, когда он передал документы автору письма. Пять лет Крэйс не выходил на связь. Поисковые мероприятия не принесли никаких результатов. А если учесть, что они проводились в девяностые, сам понимаешь, особо тщательными они вряд ли были. Плохое финансирование, нехватка кадров… В прессе ЮАР не публиковались никакие компрометирующие нашего разведчика материалы, стало быть их спецслужбы не вышли на него. Поэтому наши сотрудники, занимавшиеся разведчиком Крэйсом, сделали вывод, что с ним произошел несчастный случай или естественная смерть. Чему, впрочем, тоже нет подтверждений. Дело закрыли и строго засекретили. Есть опасения, что он мог переметнуться на ту сторону. Но, как говорится, нет тела, нет дела. Пока не найдется он, живой или мертвый, с него не смыто подозрение в предательстве. Дело нам не дадут. Не сможем узнать ни биографических данных Крэйса, ни его подлинного имени, ни псевдонима, ни род деятельности, и его донесения нам пока не доступны.

— Почему?

— Странный вопрос, — сухо прокомментировал Сорокин. — Надо работать с тем, что есть. Докладывай, что еще нарыл.

Ермилов с хмурым видом рассказал о репортаже Меркуловой. О Юджине де Коке, связав его с проектом «Берег».

— Предполагаю существование уникальных документов, содержащих секретную информацию о проекте «Берег». Подтвердилось написанное в отчете голландца, что лаборатория называлась Роодеплат. Герман, судя по всему, работал именно там или находился в Роодеплате в тот момент, когда туда приехал Ван Дер Верф. Еще в проекте «Берег» участвовал «Дельта-Джи Сайнтифик» — исследовательский отдел, который возглавлял доктор Йохан Кёкемоэр. В состав этого отдела-фабрики входило пять лабораторий, оборудованных по последнему слову техники. Официально «Дельта-Джи» производила слезоточивый газ, все остальное было засекречено. Активно поддерживали работу над проектом спецслужбы Великобритании и США.

— Вопрос с твоей поездкой в Лондон решен, — удовлетворенно кивнул Сорокин. — Если этот аноним решился бросить письмо, он в принципе намерен избавиться от документов. Будем его искать.

— Иголка в стогу сена, — пробормотал Олег.

— Не ворчи. Будем искать. Игра стоит свеч, — Сорокин ободряюще улыбнулся, но тут же, посерьезнев, продолжил: — Переговори с дипломатом и его женой, обнаружившим письмо, с Максимом Тепловым — это офицер безопасности, наведайся в тот отель, штамп которого на конверте.

— Мы ведь обсуждали уже, что аноним мог просто зайти в отель и взять конверт.

— Мог, — покладисто согласился Сергей Романович и замолчал, размышляя.

Разговаривая с шефом, Олег частенько ощущал себя по меньшей мере слабоумным.

— Мог, — повторил Сорокин. — Но проверить надо. Наша работа заключается в том, чтобы проверять, перепроверять, доверять своим глазам, но еще раз все равно проверять. Вдруг первое мнение ошибочное. Как например с Кройсом-Крэйсом.

— Ну да, — виновато кивнул Ермилов.

— Ты зря переживаешь. Проблемы перевода были не только у нас, но и у Теплова — офицера безопасности в Лондоне, и у полковника Мальцева из СВР. Все решили, что он Кройс, да и дело не в переводе, а в почерке автора… Думаю, дня три тебе хватит на осмотр достопримечательностей?

— Надеюсь, — хмыкнул Олег, понимая, что времени на рекогносцировку в Лондоне будет в обрез и надо будет использовать его максимально эффективно.

— Я разговаривал с полковником Мальцевым, чтобы Теплов оказал содействие. В отпуск он так и не уехал, как планировалось. Его руководство сочло необходимым в ситуации с этим письмом перенести отпуск. Теплов наверняка не обрадовался. Но я знаю, что он с твоим Руденко — однокашники, приятели.

— Почему это Руденко мой? — смутился Ермилов.