Логово проклятых

В это время в Советском Союзе многие люди донашивали фронтовую форму. В вещмешках лежала чистая и сухая городская одежда. Но пригодится она еще не скоро.

Савченко поднял руку.

Когда все замерли, он на корточках, то и дело поглядывая влево и вперед, подобрался к Боровичу и сказал:

– Командир, здесь нас должен встречать проводник.

– Хорошо, остановимся, – шепотом ответил Борович. – Отправь Акуловича влево на двадцать метров, сам продвинься вперед и жди проводника. Мы останемся здесь.

Савченко неслышно уполз в темноту. Потом переместилась влево размытая фигура Акуловича. Кругом стояла тишина. Только камыши чуть шелестели на ветру.

Стелла хотела было подползти к нему ближе, но Борович сделал ей знак не шевелиться. Он понимал, что женщине страшно, но не хотел создавать большое темное пятно, заметное для возможного наблюдателя. Да и в случае стрельбы так будет больше шансов уцелеть.

Михаил старался прислушиваться к звукам, долетающим со стороны болота, и отсекать все остальные. Наконец ему показалось, что он услышал легкий всплеск, потом чавканье, похожее на то, с которым человек вытаскивает сапог из грязи.

Борович подвинул под локоть правой руки автомат. Возле камышей раздавались тихие, едва различимые голоса.

Савченко возник из темноты, наклонился к уху Боровича и доложил:

– Проводник здесь. Говорит, можно идти прямо сейчас, в темноте. У него там вешки поставлены.

– Хорошо. Порядок движения такой: проводник, следом ты, не отпуская его ни на шаг от себя, насколько позволяет болото. За тобой идет госпожа Кренцбах. Потом я и замыкающий Акулович.

– Так точно, командир!

– Вперед! – приказал Борович, повернулся к Стеле и поманил ее рукой.

– Да? Что, уже пора? – спросила женщина.

– Да, мы выдвигаемся. Пришел проводник. Вы пойдете третьей, за Колей Савченко. Я за вами следом. Все время думайте, что опасности нет. Я и ребята рядом.

– Хорошо, я не буду бояться, – сказала Стелла и тихо усмехнулась. – А то еще опять подумаете, что я обуза вам, вспомните, что вы меня и через границу когда-то тащили на руках, и с поезда я неудачно прыгала. Теперь здесь.

– Ну-ну. – Борович пожал ей руку и проговорил: – Не надо вспоминать несчастья, думайте только о хорошем. Ну, идите!

Ему очень хотелось в этот момент поцеловать Стеллу. Она никогда еще не вызывала в нем таких вот желаний. Точнее сказать, он просто старался не думать о чем-то таком. Но сейчас…

Женщина ушла вперед. Снова зачавкали шаги по воде. Видимо, проводник вошел в болото.

Борович не успел подняться и пойти за другими, как над камышами засвистели пули. Михаил пластом упал на землю, прижался к ней щекой. Он услышал сдавленный стон, потом мужской возглас.

Пулемет дал еще несколько очередей, теперь уже немного в сторону. Борович на четвереньках, задыхаясь и падая на неровностях почвы, поспешил к воде. Проводник, бородатый мужик в брезентовом плаще и высоких болотных сапогах, стоял, сняв старую кепку, крестился и шептал молитву.

Михаил сначала увидел Савченко, лежавшего на спине. Его грудь была неестественно выпячена. Наверное, он упал на кочку спиной, да так и умер. Пуля попала ему в голову.

Стелла лежала на боку чуть в стороне, подтянув колени к животу, и тихо плакала. Борович опустился рядом с ней на колени и осторожно стал поворачивать женщину на спину. Пуля попала ей в грудь, пробила легкое. Кровь уже вытекала струйкой из уголка губ, а глаза Стеллы смотрели с мольбой.

– Боже мой!.. – лихорадочно прошептал Борович, сбрасывая с плеч вещмешок и нашаривая в кармане ватника пакет с бинтом.

– Нет, не надо, – хрипло, с бульканьем в голосе отозвалась Стелла.

– Как же, тампон нужно срочно. Пневмоторакс… обязательно.

Михаил начал расстегивать фуфайку на груди Стеллы, но она с силой сжала маленькими пальчиками его руку и проговорила из последних сил:

– Миша, я хочу тебе сказать очень много, но боюсь, что не успею. Это так важно для меня.

– Не сейчас, милая, подожди. – Борович безуспешно пытался расстегнуть гимнастерку на груди Стеллы, его пальцы скользили в ее крови. – Вот перевяжу, потом донесем до госпиталя. Я придумаю, как тебя поместить туда. Ты, главное, молчи и береги силы!

– Я не Стелла. Это псевдоним. Меня зовут Ольга Новицкая.

– Я знаю, Оля. Не говори ничего!

– Я люблю тебя, Миша, – прошептала женщина, закашлявшись и брызгая изо рта кровью. – И всегда любила. Только думала, что это помешает нашей работе.

– Я знаю, Оленька.

– Нет, не знаешь… не знал, Миша.

– Перестань, что ты. Все будет хорошо, просто замечательно. Я сейчас, ты потерпи, милая. – Борович сумел-таки расстегнуть гимнастерку и добраться до раны.

Он прижал к ней тампон, собранный из марли, и говорил без умолку. Опомнился Михаил только тогда, когда его стал толкать в плечо Акулович.

– Командир! Михаил Арсеньевич! Она умерла уже. Не надо.

Только теперь Борович увидел, что голова женщины безвольно свалилась набок. Да, под его руками уже не билось, не трепетало сердце. Он прикрыл грудь мертвой женщины, запахнул гимнастерку, потом фуфайку. Вот война все за всех и решила.

Акулович опустился рядом с ним на колени, снял с головы кепку и вытер ею лицо.