Логово

Когда занавес поднимается, видно, что на улице ясный день. Все французские окна открыты. Сэр Генри Ангтелл, кавалер ордена Бани, благообразного вида пожилой мужчина, сидит на софе, листая “Таймс”. Генриетта Ангтелл стоит на террасе у скульптурной подставки и что-то с увлечением лепит из глины. Это привлекательная молодая женщина 33 лет, в добротном твидовом костюме, поверх которого надет рабочий фартук. Она лепит, потом отходит назад, любуется своим творением и лепит снова. Наконец она оставляет работу, входит в гостиную, направляясь к кофейному столику, рядом с софой. Нос у нее испачкан глиной.

Генриетта (входя в гостиную). Это черт знает что!

Сэр Генри (отрывается от газеты). Не получается?

Генриетта (берет сигарету из коробки на столике). Что за несчастная судьба — быть скульптором!

Сэр Генри. Да уж. Мне всегда казалось, чти надо иметь перед собой модель, чтобы что-нибудь вы лепить.

Генриетта. Я леплю абстрактную скульптуру, дорогой. Где я возьму такую модель?

Сэр Генри. Что-нибудь вроде этого? (Кивает на скульптурную абстракцию у стены.)

Генриетта (подходит к камину). Что интересного пишут в “Таймс”? (Прикуривает сигарету от ни стольной зажигалки, стоящей на каминной полке.)

Сэр Генри (со вздохом). Много людей умирает. (Смотрит на Генриетту.) У вас нос в глине.

Генриетта. Что?

Сэр Генри. Глина у вас на носу!

Генриетта (смотрит в зеркало, стоящее на каминной полке). Ох, в самом деле. (Вытирает нос, затем лоб. Поворачивается, идет к середине сцены.)

Сэр Генри. Ну вот, теперь размазано по всему лицу.

Генриетта (сердясь). Так уж ли это важно?

Сэр Генри. Конечно нет.

Генриетта выходит на террасу и возобновляет работу. Справа входит леди Ангтелл. Это обаятельная, аристократичная женщина лет шестидесяти, с ярко выраженной индивидуальностью и очень рассеянная.

Леди Ангтелл (проходя мимо софы к камину). Ох, дорогой! Не одно — так другое! Где я оставила кротоловку? Может быть, здесь? (Берет кротоловку с каминной полки.) Да вот же она! Самое неприятное, когда имеешь дело с кротами, что не знаешь, где он вылезет в этот раз. Люди верно говорят, что в живой природе нет порядка. (Идет мимо софы направо.) Я права, как ты думаешь, Генри?

Сэр Генри. Не могу сказать, дорогая, пока не узнаю, о чем ты, собственно, говоришь.

Леди Ангтелл. Я хочу начать против них самую настоящую войну! (Уходит, ее голос удаляется за сценой.)

Генриетта (заглядывает в гостиную). О чем это говорила Люси?

Сэр Генри. Ни о чем. О своем, люсийском. Уже половина седьмого.

Генриетта. Ого! Тогда мне пора заканчивать. Пойду, вымоюсь. Они ведь все приедут на машинах, да? (Накрывает свою работу влажной тряпкой.)

Сэр Генри. Все, кроме Мидж. Она приедет на автобусе. Пора бы ей уже появиться.

Генриетта. Дорогая наша Мидж. Она такая милая! Гораздо милее любого из нас, не правда ли? (Задвигает подставку за дверь на террасе.)

Сэр Генри. А вот здесь можно и поспорить.

Генриетта (выходя на середину, улыбаясь). Во всяком случае не такая эксцентричная, как все мы. От нее веет душевным здоровьем. (Вытирает руки о фартук.)

Сэр Генри (возмущенно). Между прочим, я тоже чувствую себя душевно совершенно здоровым.

Генриетта (снимая фартук и глядя на сэра Генри). Да уж… Может быть, может быть. (Бросает фартук на подлокотник кресла.)