Лобановский

В Праге особых сложностей у «Динамо» не возникло. Обменялись голами во втором тайме и вечером в гостинице с нетерпением ждали телевизионного сообщения о том, кто же достанется нам в финале (который должен был состояться во Франции, в Лионе) — мадридский «Атлетико» или западногерманский «Байер».

Лобановский начал жить финалом с того самого момента, когда 16 апреля по чехословацкому телевидению сообщили, что соперником киевского «Динамо» стал мадридский «Атлетико», а затем и показали, как он этого добился в ответной встрече с «Байером» на поле соперника. Дома испанцы победили 1:0, и их шансы оценивались невысоко. Тем не менее уже в первом тайме они забили два мяча. Общий счёт 3:2 в их пользу. Луис Арагонес, тренировавший тогда «Атлетико», в телевизионном интервью сказал, что ещё с прошлого года не сомневался в выходе киевского «Динамо» в финал, а в успехе своей команды до поездки в ФРГ уверен не был. «Испанские команды попали в финал трёх европейских турниров, — отметил тогда Арагонес, — и нам было бы неприятно выступить хуже “Барселоны” и “Реала”».

«Несколько обстоятельств, — говорил Лобановский, — беспокоили меня, когда в ночь с 28 на 29 апреля мы поездом ехали в Москву, чтобы оттуда самолётом отправиться во Францию. Я практически не сомкнул глаз. Счастливый человек Ваня Яремчук, у него словно нет нервов. Войдя в вагон и поставив сумку, он сказал, ни к кому не обращаясь, а так, вообще: “Какая разница кого обыгрывать? Мадрид так Мадрид...” Потом добавил, выглянув на перрон: “Ох и толпа здесь соберётся 5-го утром!” Ивану действительно всё равно, против кого играть, будь то “Нива” (Винница) или московский “Спартак”, сборная Аргентины или “Атлетико”, пусть даже сборная Марса...

Я был далёк от оптимизма Яремчука из-за ряда, как уже говорил, обстоятельств.

16 апреля мы сыграли в Праге, а затем на десять дней ведущие игроки исчезли из нашего поля зрения. Сначала они поехали в Симферополь, тренировались в сборной, играли против сборной Крымской области, затем отправились в Румынию, на товарищеский матч с национальной командой этой страны (23 апреля), к нам попали 25 апреля, за два дня до важного календарного поединка со “Спартаком” в Киеве».

Заваров получил травму в Симферополе; к счастью, она оказалась лёгкой. Блохин же в своём сотом матче за сборную надорвал мышцу бедра. Травма для футболистов обычная, но для лечения требующая времени, которого, понятно, не было. Неделей здесь не отделаться. За Блохина в Киеве взялись оба динамовских доктора — Владимир Игоревич Малюта и Виктор Иванович Берковский. Дважды в день они информировали Лобановского. Ничего утешительного сообщить до отъезда не могли. Блохин не тренировался. Травму он получил на ровном месте, соперники в этот момент не атаковали. Такое бывает. В данном случае причина однозначна: перенапряжение мышцы — сказались многочисленные матчи за клуб и сборную в марте и апреле, в общей сложности 15 игр менее чем за два месяца, отсутствие необходимого для восстановления времени.

Олег, конечно, поехал с командой на финал, выдержав интенсивный курс лечения, предложенный врачами, продолжал его и во Франции, Но даже в день игры, да что там в день, за несколько минут до матча Лобановский не знал, выйдет ли он на поле.

«Сам он, — рассказывал Лобановский, — страстно хотел играть во втором в своей жизни финале. Я был убеждён, что его выход на поле будет для нас дополнительным плюсом, медицина не говорила ни “да”, ни “нет”, оставляя всё на усмотрение игрока и тренера. Я прямо сказал Олегу, что очень рассчитываю на него, и мы условились принять окончательное решение после предматчевой разминки. Уславливаясь об этом, я уже не сомневался в том, что в протокол в стартовом составе надо вписывать Блохина: видел, что отступать он не собирается.

Я всегда наблюдаю за разминкой своей команды. В Киеве и Лужниках — из туннеля, ведущего на поле, в других городах — с бровки, стоя в определённой точке. На скамейку сажусь за несколько мгновений до начала матча, не говоря больше ни слова игрокам, — всё уже сказано в раздевалке. Я бы не стал называть это суеверием, это — своего рода традиция, установленный порядок действий перед матчем, неколебимый даже в мелочах, таких как определённое место в автобусе, как выход из автобуса последним, как молниеносный взгляд на трибуну (но это только в Киеве), на места, где сидят самые близкие мне люди — жена и верный помощник Ада и дочь Света.

Блохин подошёл к бровке и сказал, что всё в порядке, играть он может. Я кивнул в ответ и пошёл на скамейку, с которой трижды за матч вскакивал, приветствуя ребят, забивавших мячи в ворота Филлола, а потом, после финального сигнала австрийского арбитра Франца Верера как мальчишка помчался на поле поздравлять триумфаторов Кубка кубков, ловил себя на мысли, что несолидно, наверное, если смотреть со стороны, взрослому, довольно массивному человеку вот так вот мчаться чуть ли не вприпрыжку, но всё равно бежал — бог с ним, что там видно со стороны...