«Ливонский» цикл

Почему магистр так медлил, неясно. Возможно, ему помешали дожди и установившая распутица, а затем ударившие морозы. В результате, отмечал русский летописец, «по грехом пришла груда великая и безпута кроме обычая, и в нужу рать пришла великую, а спешить невозможно…». И «безпута» эта была столь велика, что ехать «невозможно ыбло ни верхом, ни на санех». Впрочем, эту недельную паузу сполна использовали русские воеводы. Войско было реорганизовано и приведено в порядок, в Юрьев были переброшены подкрепления: 1 000 стрельцов, по сообщению ливонского хрониста Й. Реннера. В общем, если и была у Кеттлера возможность взять Юрьев, то только в первые дни после удачного боя 11 ноября. К 19 ноября шанс был безвозвратно утрачен.

^{Вылазка русских из осажденного Юрьева. Миниатюра из Лицевого летописного свода}

«Стояние» Кеттлера и Кристофа на благоразумном удалении от стен Юрьева длилось десять дней. За это время стороны регулярно обменивались ядрами и бомбами, а русские совершили несколько успешных вылазок из города. Самая крупная состоялась 24 ноября, когда навстречу подступившему было к стенам Юрьева магистру

«вылазили на него дети боярские конные из города и стрельцы, убили у маистра из пищалей и дети боярские, человек со сто, а стрельцов государевых убили тритцать с человеком да двух сотников стрелецких».

Активность русского гарнизона, непрерывные действия отдельных русских отрядов на флангах и в тылу у Кеттлера и Кристофа (к примеру, 25 ноября гарнизон замка Нойхаузен совершил успешный набег на старый лагерь соединенного орденско-рижского войска под Сангацкой мызой) и явная невозможность взять Юрьев в обозримые сроки породили разногласия между ливонскими командирами. Кеттлер предлагал отказаться от продолжения бесполезного стояния под Юрьевом и совершить набег на собственно русские земли под Псковом. Кристоф и его начальные люди, напротив, выступали за продолжение осады до победного конца.

400 лаисцев

Так и не договорившись, Кеттлер и Кристоф сняли осаду (если ее так можно было назвать) с Дерпта и отступили на 12 верст (почти 13 км) к северу, под хорошо укрепленный монастырь Фалькенау, где 29 ноября и разбили новый лагерь. Здесь ливонское войско бесцельно простояло, подвергаясь непрерывным нападениям летучих русских отрядов, еще почти две недели. Катырев-Ростовский, ободренный тем, что неприятель отступил, вовсе не собирался устраивать ему «золотой мост» и раз за разом высылал вдогон «лехкие» рати. И они, отписывал в Москву воевода, «доходили» немецких «последних людей», побивали их и брали языков. В летописи сказано о 60 пленниках, взятых русскими ратниками.

^{Отступление ливонцев от Юрьева и преследование их русскими. Миниатюра из Лицевого летописного свода}

На допросе пленные показали, что магистр решил, раз уж не вышло взять Юрьев, отыграться на небольшом замке Лаис, который русские захватили в июле 1558 года, а его форштадт и окрестности были выжжены еще в памятном прошлогоднем зимнем походе. В замке годовал русский гарнизон в количестве 100 детей боярских и 200 стрельцов под началом голов князя А. Бабичева и А. Соловцова. Трехсот ратных людей с немногочисленной артиллерией — в Лаисе было 14 пушек, «тюфячок с кладнем» и 27 гаковниц — было явно недостаточно для того, чтобы успешно противостоять ливонской армии, насчитывавшей около 10 000 пехоты и конницы с немногочисленной, но все же достаточно сильной тяжелой артиллерией. Поэтому Катырев-Ростовский и отправил в Лаис опытного стрелецкого голову Андрея Кашкарова с сотней стрельцов. Еще триста ратников выступили на помощь лаисцам из Раковора-Везенберга с тамошним воеводой, но не поспели к началу осады и, увидев, что многочисленный неприятель обложил замок, повернули назад.