Людовик XIV и его век. Часть первая

Речь шла о том, чтобы измыслить, будто все земные владыки, а особенно владыки таинственных стран, расположенных по другую сторону экватора, все эти легендарные Сефевиды, диковинные великие ханы, баснословно богатые Моголы и владеющие золотыми копями Инки, вздумали однажды собраться вместе и прийти на поклонение престолу короля Франции; как видим, придумано было неплохо.

Людовик XIV, государь, как всем известно, довольно кичливый, был одурачен куда серьезнее, когда ему наносил надувательский визит достославный персидский посол Мехмет Риза-Бег и король пожелал, чтобы прием этого шарлатана проходил со всей пышностью, на какую был способен версальский двор.

В том празднестве, о котором мы рассказываем, восточных царей должны были представлять принцы из суверенных французских династий: участниками дивертисмента король назначил господ де Гиза, де Буйона, де Шабо и де Ла Тремуя.

Молодой шевалье де Гиз, сын Меченого, игравший роль Великого Могола, приходился младшим братом герцогу де Шеврёзу. Это был тот самый человек, который убил на дуэли барона де Люза и его сына, а позднее, сев верхом на пушку, которую испытывали, погиб, когда она разорвалась.

Накануне празднества Бекингем нанес визит шевалье де Гизу, который, испытывая, как и все вельможи того времени, большой недостаток в деньгах, был вынужден прибегать ко всякого рода уверткам, но, несмотря на все пущенные им в ход средства, начал сильно опасаться, что ему не удастся появиться на следующий день на празднестве г-жи де Шеврёз со всем великолепием, какого он желал.

Бекингем был известен своей щедростью: со времени своего прибытия к французскому двору он уже не раз одалживал из собственного кошелька самым гордым и самым богатым вельможам.

Так что этот визит показался шевалье де Гизу большой удачей, и он уже прокручивал в голове речь, с которой следовало обратиться к блистательному послу, как вдруг тот опередил его желания, предоставив в его распоряжение сумму в три тысячи пистолей и, сверх того, предложив шевалье одолжить ему, дабы усилить блеск его наряда, все алмазы английской короны, какие Яков VI позволил своему посланнику увезти с собой.

Это было больше, нежели смел надеяться шевалье де Гиз; он протянул руку Бекингему и спросил его, что можно сделать, чтобы отблагодарить за такую великую услугу.

— Послушайте, — сказал ему Бекингем, — я хотел бы — возможно, это всего лишь ребяческая утеха, но она доставит мне огромное удовольствие — я хотел бы иметь случай носить на своем платье одновременно весь запас драгоценных камней, которые я привез с собой; позвольте мне занять ваше место на завтрашнем вечере, но частично: пока Великий Могол будет в маске, играть Великого Могола буду я, а когда ему нужно будет снять маску, я верну вам ваше место. Таким образом, каждый из нас сможет сыграть свою роль — вы открыто, а я тайно. В итоге мы вдвоем создадим один и тот же образ, только и всего; вы отужинаете, а я станцую. Устраивает вас такое?

Шевалье де Гиз счел все это настолько легко исполнимым, что было бы странно отказаться от подобной сделки, и между двумя вельможами все было условлено так, как этого желал Бекингем.

Итак, шевалье принял предложение, полагая себя обязанным герцогу и признавая в нем своего учителя; ибо, хотя его собственные безумства наделали немало шума во Франции, ему было еще очень далеко, особенно в отношении сумасбродства, до такого страстного влюбленного, как Бекингем.

Все было сделано в соответствии с договоренностью, и герцог, в маске на лице, блистая в свете люстр и факелов, предстал взору королевы, сопровождаемый многочисленной свитой, великолепие которой хоть и не равнялось великолепию его наряда, но не портило картину.

Восточный язык богат высокопарными сравнениями и поэтическими намеками, и Бекингем употребил все свое искусство, чтобы украдкой сказать королеве несколько страстных комплиментов; такое положение нравилось герцогу с его авантюрной натурой и Анне Австрийской с ее романической душой тем более, что оно было чрезвычайно опасным; ведь тут же находились король, кардинал и все придворные, а так как уже распространился слух, что на бал явился и герцог, то все смотрели и слушали с удвоенным вниманием; однако никто не догадывался, что Великий Могол, которого все принимали за шевалье де Гиза, и есть сам Бекингем.

Балетное представление имело настолько невероятный успех, что король не мог удержаться, чтобы не высказать г-же де Шеврёз свое удовлетворение.

Наконец, настала минута, когда было объявлено, что короля приглашают к столу; теперь полагалось снять маски, и на этот случай заранее было приготовлено несколько гостиных.

Великий Могол и его оруженосец удались в кабинет; оруженосец был не кто иной, как шевалье де Гиз, который в свой черед надел платье герцога и отправился ужинать в наряде Великого Могола, тогда как Бекингем надел костюм оруженосца.

Появление шевалье стало для него подлинным триумфом: все принялись расхваливать богатство его одежды и изящество, с которым он танцевал.