Люди сороковых годов

Ну, на следующий день подошли еще три танка, их привели Шляпин, лейтенант, командир взвода, высокий такой, русый парень, сам из колхозников, Лисицкий, лейтенант, комсомолец, красавец парень, награжден орденом Отечественной войны и орденом Красной Звезды и еще один командир, его фамилию я запамятовал. Стали в засадах у переправы. С ними пришел взвод мотострелков. Стало наше положение совсем крепкое. Меня вызвали к начальству докладывать. А докладывать всегда приятно, когда есть, что сказать: у нас опять никаких потерь, а мы уничтожили три танка, сорок автомобилей, захватили восемь тягачей, четыре пушки и три склада с разным добром. В общем, я до самого Катукова дошел со своим докладом - он был у Днестра. Там с переправой дело не ладилось. Командарм слушает, хитро так улыбается, не поймешь - верит или не верит. Говорит: "Мы тебя проконтролируем". Ну, я контроля не боюсь. Потом он вдруг говорит: "Слушай, товарищ Подгорбунский. Видишь, у нас трудности с переправой. Наш понтонный парк из-за распутицы отстал. А мне начальник армейской разведки доложил, что тут совсем недалеко, в деревне, находится немецкий понтонный парк. Будь добр, уведи его у немцев. И учти - работа сдельная, за нами не пропадет". Ответ мой был короткий: "Будет исполнено".

В ту же ночь я со своей ротой ушел на задание. Чтобы не заблудиться, взял в проводники верного человека у местных жителей. Пробрались глухими тропами через боевое охранение противника, ворвались в деревню с тыла, обрушились на фашистский гарнизон. Прицепили к нашим танкам трофейные понтоны и со скоростью сорок километров в час - к той переправе через Днестр, где я встретил Катукова. Сразу понтоны на воду, и готово. Командарм увидел меня, остановил: "Сделано хорошо. Благодарю!.."

Подгорбунский потянулся и вытер пот со лба. Он устал рассказывать, это занятие утомляло его: "Все время боюсь забыть что-нибудь самое важное, признался он мне, - поэтому становлюсь болтлив, как старый хрыч. Но ты записывай, записывай все это - убьют меня, некому больше рассказывать будет про наши бои. Одна надежда на ротного писаря Фоменкова - он наш гроссбух ведет. Ты его почитай, но ведь у него там что? Одна статистика, а для души ничего нет... А сейчас давай выпьем шампанского вдовы Клико, говорят, им еще Пушкин баловался, а нам сам бог велел. Мне его в наследство танковая дивизия "Адольф Гитлер" оставила. Пойдем в хату лесника, там моя хаза, или, по-военному сказать, штаб-квартира...

На другой день я проснулся поздно разбуженный какими-то веселыми криками, доносившимися со двора. Выглянув в окно, я увидел, как разведчики, увешанные орденами и медалями, ловили пчелиный рой, вылетевший с соседней пасеки, - их руки истосковались по мирным занятиям. Стояло яркое, безмятежное летнее утро. Земля подсыхала после обильного дождя. Над широкой поляной звенел жаворонок. Хмурый лесник, ругаясь вполголоса, разбирал кирпичный очаг, который гитлеровцы сложили у стены его хаты, под склоном соломенной крыши, - им было наплевать, что солома могла загореться, спали они не в хате, а в своих фургонах...

Подгорбунский сидел у стола и стругал своей финкой очередную палочку. Увидев, что я проснулся, он протянул мне толстую, прочно переплетенную тетрадь.

- Вот он, гроссбух Фоменкова... Может, пригодится тебе? Романтики, конечно, маловато, зато точность какая!..

Я взял в руки тетрадь. Она и впрямь велась, как какой-то бухгалтерский гроссбух - в ней были и дебет, и кредит, только объекты этого учета необычны: речь шла о человеческих жизнях, и за каждой строчкой были какие-то драматические, иногда горестные, иногда радостные события.

Фоменков, видать, был очень исполнительным и трудолюбивым человеком, и он подбивал итоги после каждой операции. Сводка выглядела так: Итоги операций разведроты гвардии старшего лейтенанта Соколова с 5.07. 43 г.

1. Взято в плен с 5.7.43 г. по 30.8.43 г. 363 чел., в том числе офицеров 86 чел.

2. Взято в плен с 20.12.43 г. по 30.1.44 г. 809 чел., в том числе офицеров 26 чел.

3. Взято в плен с 21.3.44 г. по 10.5.44 г. 535 чел. в том числе 2 полковника, 2 подполковника и еще 202 офицера.

В этом гроссбухе аккуратно регистрировалось выполнение каждого боевого задания. Мое внимание привлекла одна из записей: 29.3.44 г. Состав разведгруппы: 27 человек, с двумя танками. Командир разведгруппы: Подгорбунский. Район или направление действий: Эзержаны, Тлумач, Тысменица, район Станислава. Результаты: уничтожено 4 танка Т-4, 1 "тигр", 8 бронетранспортеров, 2 самоходных орудия, много автомашин с различным грузом и повозок, захвачено 19 стопятммиллиметровых орудий, 3 зенитных пушки, взято 6 складов, из них 4 продовольственных.

В бою группа понесла потери, а ее командир Подгорбунский вышел из строя.

Эти цифры показались мне невероятными, и я потом откровенно сказал об этом командиру роты. Он неохотно откликнулся: "Верить или не верить - ваше дело. Но это официальная отчетность роты. Я не поручусь, конечно, за каждую цифру, но, в общем, наша статистика очень точно отражает дух тех чертовых дней.