Вдруг m-me Пиколова (она также и это от него хранила в тайне), m-me Пиколова, в своем эфирном костюме, с распущенными волосами, запела:
В белых перьях
Статный воин,
Первый Дании боец!
У начальника губернии, как нарочно, на коленях лежала шляпа с белым султаном...
В белых перьях!
повторяла m-me Пиколова своим довольно приятным голосом. Губернатор при этом потрясал только ногой и лежащею на ней шляпой... Когда занавес опустили, он как-то судорожно подмахнул к себе рукою полицеймейстера, что-то сказал ему; тот сейчас же выбежал, сейчас поскакал куда-то, и вскоре после того в буфетной кухне театра появились повара губернатора и начали стряпать.
Когда затем прошел последний акт и публика стала вызывать больше всех Вихрова, и он в свою очередь выводил с собой всех, - губернатор неистово вбежал на сцену, прямо подлетел к m-me Пиколовой, поцеловал у нее неистово руку и объявил всем участвующим, чтобы никто не раздевался из своих костюмов, а так бы и сели все за ужин, который будет приготовлен на сцене, когда публика разъедется.
Всем это предложение очень понравилось.
После Пиколовой губернатор стал благодарить Вихрова.
- Благодарю, благодарю, - говорил он, дружески потрясая ему руку. - И вы даже не смеялись на сцене, - прибавил он все немножко вертевшемуся у него перед глазами Захаревскому.
- Вас все боялся, ваше превосходительство, - отвечал тот бойко, только захочется смеяться, взгляну на вас, и отойдет.
- Почему же отойдет? - спрашивал губернатор.
- Не до смеху, ваше превосходительство, при вас никому; очень уж вы грозны.
- Ха-ха-ха! - засмеялся самодовольно губернатор.
Виссарион Захаревский знал, когда и чем можно было шутить с начальником губернии.
Вскоре официанты губернатора начали накрывать на сцене довольно парадный ужин. Из числа публики остались и вздумали войти на сцену прокурор и упрямый судья. Увидав последнего, губернатор сейчас же окрысился и с мгновенно освирепевшим взором закричал на него:
- Уходите, уходите, вам здесь нечего делать!
Судья немного опешил.
- Я к знакомым моим, - проговорил было он.
- Нет тут ваших знакомых, - говорил губернатор, - можете в другом месте с ними видеться; извольте уходить, - иначе я полицеймейстеру велю вас вывести.
Судья, очень хорошо знавший, что начальник губернии, вероятно, и не замедлит исполнить это намерение, счел за лучшее насмешливо улыбнуться и уйти.
Прокурор тоже находился в не совсем ловком положении и тоже хотел было уйти, но губернатор остановил его:
- Вы останьтесь; ваша сестрица и братец играли, мы просим вас остаться!
Прокурор усмехнулся и остался.
Начальник губернии пригласил его даже и за ужин, за который все сейчас же и уселись. Шампанское подали после первого же блюда.
- Первый тост, я полагаю, следует выпить за господина Вихрова, который лучше всех играл, - проговорил прокурор.
- Вы думаете? - спросил начальник губернии, как-то замигав под очками.
- За здоровье господина Вихрова! - закричала вслед за тем молодежь, и между всеми громче всех раздался голос Юлии.
Начальник губернии не поднимал своего бокала.
Инженер первый заметил это и спохватился.
- Что вы, что вы, господа, - шептал он сидевшим рядом с ним и потом, подняв бокал, проговорил: - Первый тост, господа, следует выпить за здоровье учредителя Ивана Алексеевича Мохова, который всегда и всем желает доставить удовольствие обществу.
- За здоровье Ивана Алексеевича Мохова! - повторила за ним и молодежь.
Начальник губернии улыбался на это и слегка кланялся всем.
- За здоровье дам! - проговорил он с своей стороны.
Все выпили за здоровье дам.
- За здоровье господина Вихрова уже пили, впрочем, еще раз можно. За здоровье господина Вихрова! - произнес ловкий инженер.
- Позвольте, господа, предложить за здоровье всех участвующих, поспешил сказать Вихров.
Выпито было и за здоровье всех участвующих.
Губернатор и Пиколова, наконец, уехали: он до неистовства уже начал пламенно посматривать на нее...
- Как же можно было не начать тоста с губернатора! - воскликнул инженер брату своему прокурору.
- О, черт с ним! Я и забыл об нем совсем, - отвечал тот равнодушно.
Когда стали разъезжаться, то Юлия обманула даже братьев и опять очутилась в карете с Вихровым. Оба они ехали еще в театральных костюмах.
Юлии очень хотелось спросить или, вернее, попросить Вихрова об одной вещи.
- Послушайте, - начала она не совсем смелым голосом, - снимите, пожалуйста, с себя фотографию в этом костюме и подарите мне ее на память.
- Нет, зачем! - отвечал ей на это Вихров как-то совершенно небрежно.
Если бы он не был занят в это время своими собственными мыслями, то он увидел бы, что Юлия от этого ответа побледнела даже и совсем почти опустилась на спинку кареты.
Героя моего в эту минуту занимали странные мысли. Он думал, что нельзя ли будет, пользуясь теперешней благосклонностью губернатора, попросить его выхлопотать ему разрешение выйти в отставку, а потом сейчас же бы в актеры поступить, так как литературой в России, видимо, никогда невозможно будет заниматься, но, будучи актером, все-таки будешь стоять около искусства и искусством заниматься...
V
НОВАЯ ПУБЛИКА СЛУШАТЕЛЕЙ