Любовное заклинание

– Ты имеешь в виду бенгальских? Конечно. Эта порода получилась в результате экспериментального скрещивания домашней короткошерстной самки и азиатского леопардового кота в шестидесятые годы. Правда, они миленькие? Похожи на карманных тигров. Я всегда мечтала о таком.

Бросив взгляд на парня у них за спиной, Джеймс энергично взял Симону за локоть и притянул к себе. Возможно, это лишь игра воображения, но он был уверен, что тот тип за ними следит.

– Смотри, какая кудрявая шерстка.

– Действительно. Таких малышей нечасто увидишь. Другие породы: персидские, сиамские, абиссинские, – встречаются гораздо чаще.

Еще в ту первую ночь, в парковой сторожке, у Джеймса возникло странное, необъяснимое чувство, что встреча с этой девушкой была предопределена заранее. Так сложились звезды, и белокурая красавица – его судьба.

Только вот не совсем понятно, что из этого следует. «Может, ничего особенного, – сказал себе Джеймс, – все равно я не собираюсь жениться». Но в глубине души он начинал чувствовать потребность в... постоянных отношениях. Ни одной женщине еще не удавалось поселить в голове парня подобные мысли.

Внезапно Джеймс снова вспомнил о странном преследовании. Что же все-таки нужно этому типу? Теперь можно сказать с уверенностью – шпион в дешевом костюме шел именно за ними и не спускал глаз с Симоны. Может, он увидел девушку еще у входа в музей и решил пойти за ней? Красавицы нередко становятся объектом навязчивого внимания разных ненормальных персонажей.

– Посмотри внимательнее на детали этой картины. Не правда ли, они хорошо проработаны? Прежде чем Кляйн увлекся кошачьими портретами, благодаря которым и стал знаменит, он работал в манере, близкой к Энди Уорхоллу. Ральф Кляйн окончил школу искусств в Питтсбурге, некоторое время рисовал иллюстрации к детским книгам.

Приближаясь к вершине наклонной плоскости, вдоль которой были выставлены картины, Джеймс убавил шаг, чтобы странный преследователь поравнялся с ними. Впереди как раз были выступы на стенах, достаточно широкие, чтобы расположить на них по одному полотну. Джеймс не спускал глаз с отражения их незваного попутчика в стеклянном покрытии большой фотографии, и при этом спрашивал собеседницу:

– Откуда ты все это знаешь?

– Я изучала историю искусств в университете, – ответила Симона, останавливаясь перед очередным полотном. – Это моя страсть. Кляйн действительно отличный художник.

Джеймс убавил шаг и краем глаза заметил, что странный тип быстро спрятался с обратной стороны выступа. Может, он собирается стоять там и подслушивать их разговор?

– В том выступлении, – продолжала Сим, – Ральф Кляйн рассказывал, как получил такой необычный золотой цвет для глаз этой британской голубой кошки. Он всегда сам растирает краски, но этот оттенок по настоящему завораживает – такой насыщенный и мягкий, словно бархатный. Тебе не кажется, Джеймс?

Но ее спутник уже не мог ответить. Обогнув стену, он схватил преследователя за рукав пиджака и с силой дернул на себя. От неожиданности противник пошатнулся. Он был совершенно непривлекательный: тощий, как кузнечик, и с огромными дурацкими усами – наверняка накладными. Впрочем... нет, усы оказались настоящими.

Джеймс не спускал глаз со своей добычи и на всякий случай сжал локоть незнакомца еще сильнее. Стараясь говорить ровным спокойным тоном, он спросил:

– Кто вы такой?

Странный тип выдержал пристальный взгляд противника и не отвел глаза.

– Думаю, мисс Саржент сможет вам объяснить, – ответил он, и достал из заднего кармана брюк старый бумажник, в котором красовался золотистый знак полицейского.

– Это был детектив Перес, – сказала Симона некоторое время спустя, сидя на ограждении большой цветочной клумбы у входа в музей.

Джеймс опустился рядом с ней, и девушка постаралась пересилить свой гнев.

– Так значит, история с украденной статуей не придумана?

Девушка покачала головой.

– Нет. Все, что я говорила тем утром у тебя в сторожке – правда. Понимаешь, сколько я себя помню – всегда хотела работать в Метрополитен. Как раз ради этого я изучала историю искусств и библиотечное дело в университете.

Джеймс нахмурился.

– Но ведь ты работала в кафе, – напомнил он их недавний разговор.

Сим кивнула:

– Это так. Я пыталась устроиться в музей несколько раз, пока работала в публичной библиотеке Нью-Йорка. Мне казалось, что если перейти в Метрополитен, пусть даже и с потерей в жалованье, можно будет познакомиться с сотрудниками музея...

Ее голос затих: девушка мысленно прощалась со своей давней надеждой.

– Ты хорошо придумала, – мягко заметил мужчина. – Диплом по искусствоведению, отличные знания в этой области.

«Это он так говорит, чтобы утешить меня», – подумала Симона, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. В конце концов, откуда охраннику парка знать, что нужно для работы в музее. Но все равно эта дружеская забота была очень трогательна, и Симона пожала сильную мужскую руку.

– Спасибо, Джеймс.

– Не за что меня благодарить. Ты отлично знаешь, что нужно делать дальше.