Любовь, жизнь и далее по списку

Двадцать

Без Лейси нас окружила совершенно неловкая тишина. Я несколько раз откусила бургер, чтобы постараться хоть как-то ее оправдать. Но, когда я все проглотила, пришло время паниковать. Может быть, я умела общаться только с друзьями? Почему-то в этот момент мне вспомнилась одинокая рыбка, подбирающаяся к моей ноге. Но потом я поняла, что сейчас испытывала такое же беспокойство, как в спа. «Дай себе шанс», – подумала я. Решись, и станет легче.

Сверчки в этот момент застрекотали в кустах неподалеку и привлекли внимание Эллиота. Потом он улыбнулся.

– И вот сверчки нарушили тишину.

Я тут же рассмеялась, и мне действительно стало спокойнее.

– Вполне иронично.

Он кивнул в ту сторону, куда ушла Лейси.

– Она не слишком скрытна для актрисы, как думаешь?

– Думаю, она и не пыталась. Скрытность не в ее стиле.

– Мне не на что жаловаться, я остался здесь с тобой.

Мои щеки вспыхнули румянцем, и за признанием Эллиота последовал второй раунд игры в молчанку, хотя я и думала, что с ней покончено. Я постучала пальцами по пластиковому подлокотнику шезлонга, съела немножко арбуза и спросила:

– Что ты любишь лепить больше всего? К чему ты из раза в раз возвращаешься?

– Больше всего? – переспросил он. – Я не знаю, что мне нравится больше всего, но я часто делаю деревья. Кажется, мне хочется создать идеальное.

– Ты делаешь скульптуры из глины или камня?

– Из глины.

– Я никогда не рисовала деревья. В плане, только деревья. Я рисовала их на фоне или как часть сцены. Нужно будет попробовать отвести им главную роль.

– А что ты любишь рисовать больше всего? – спросил в свою очередь он.

– У меня нет любимого. Недавно я рисовала рассвет, это было круто.

– Я не видел этого рисунка в гостиной.

– В гостиной висит только часть. У меня есть комната, где этого добра полно.

– Почему ты мне ее не показала?

– Не ты ли говорил о претенциозности?

– Между хвастовством и желанием показать свои работы людям есть разница, верно?

– Безусловно, – согласилась я.

– Итак, я хочу посмотреть на нее.

Я улыбнулась.

– Эбби! – услышала я, как кто-то зовет меня издалека. Я обернулась и увидела Купера у холодильника – он протягивал вверх банку «Доктора Пеппера». Свет в патио уже зажегся, и сад тоже освещали гирлянды, развешанные по деревьям и столбам. Когда успело так стемнеть?

Я кивнула. Потом Купер указал на Эллиота.

– Хочешь газировки? Купер спрашивает.

Эллиот приложил руки ко рту наподобие рупора и крикнул:

– «Колы»!

Купер оббежал бассейн и презентовал нам две банки.

– Учти, Эбби и «Кола» – вещи несовместимые. Она ненавидит «Колу».

Я закатила глаза.

– Он шутит.

– Так ты не ненавидишь колу? – уточнил Эллиот.

– Я ее ненавижу, но это не проблема.

Купер шлепнул Эллиота по руке и ушел. Мы оба смотрели ему в спину. Это было странно. Он снова вернулся к Айрис и приобнял ее за талию.

– Вы действительно близки, – заметил Эллиот, вырывая меня из ступора.

– Разве не все друзья близки?

– И то верно.

Мы помолчали какое-то время, и я постаралась придумать еще какие-то темы, связанные с искусством. Свою тарелку с едой, съеденной только наполовину, я опустила на пол, и он сделал то же самое.

Эллиот наклонился, оказавшись немного ближе ко мне, и посмотрел в небо.

– Ты знаешь какие-нибудь созвездия?

– Только основные. А ты?

– Так же.

– От тебя приятно пахнет, – сказала я. Наверное, каким-то продуктом для волос, или антистатиком, или просто чем-то чистым и ароматным.

– Спасибо. От тебя тоже.

– Это ванильный лосьон. – Я протянула ему руку, Эллиот взял ее и поднес к носу.

– Напоминает печенье, – сказал он.

Купер снова подошел к нам, на этот раз за руку с Айрис, и присел на шезлонг, который притащила Лейси. Айрис села перед ним.

– Эбби, Айрис спрашивала, как мы встретились, и я пытался вспомнить первые слова, которые сказал тебе на уроке, когда ты только переехала.

– Ты сказал: «Ты новенькая», – сказала я невозмутимо. – Я ответила: «Ты наблюдательный».

Он залился смехом.

– Точно. Ты всегда была саркастичной. Но потом я ответил тебе чем-то очень смешным.

– Купер считает себя смешнее, чем он есть на самом деле. – Я и правда не помнила, что он сказал, когда я впервые вошла в класс естествознания в очередной новой школе. Но я помнила, что он был первым, кто заговорил со мной, и с тех пор мы дружили.

Он ахнул в притворной обиде.

– Она просто завидует.

На этом слове у меня в мозге что-то щелкнуло. Не в этом ли было дело? Почему Купер не переставал подходить к нам и прерывать? Он ревновал к Эллиоту? Эта мысль заполняла меня, пока я не почувствовала, что мое сердце сейчас вырвется из груди.

– Я помню первые слова, которые я услышала от тебя, – сказала Айрис.

– О, правда? Что это было? – спросил он.

– Ты сказал, что, будь у тебя возможность видеть привидений или зомби, ты бы выбрал привидений, потому что они могут рассказать будущее.

– Привидения не знают будущего, – заметил Эллиот.

Я ухватилась за его руку.

– Именно так я и сказала!

– Мои привидения будут знать, – повторил Купер.

– Мы встретили Айрис, когда играли во «Что бы ты предпочел?», – объяснила я Эллиоту. Ну, то есть, когда она встретила Купера. Меня-то она не помнила.