Любовь, жизнь и далее по списку @bookinier

Я положила полотенце ему на лоб и поставила лед на тумбу. Потом снова села на кровать. У меня редко появлялась возможность вот так, не отрываясь, смотреть на Купера. И сейчас, когда он лежал, сомкнув объятия вокруг меня, с закрытыми глазами, устоять было невозможно. Его длинные светлые ресницы завивались вверх. Однажды в детстве он упал с квадроцикла и сломал нос, и теперь на этом месте у него проглядывала небольшая шишка. Его губы – обычно чувственные и мягкие, сейчас высохли и потрескались. Как же сильно я любила этого парня.

Меня тревожило, что температура все еще держалась. Я взяла немножко льда и провела им по губам Купера. От шеи до самых кончиков пальцев меня словно пронзило током. Нет. Что со мной не так? Я опустила кубик льда обратно в чашку, сжала руки в кулаки и положила их на ноги. Так я и сидела, прислушиваясь к его дыханию и желая, чтобы он скорее выздоровел.

В дверь позвонили, и я выскользнула из объятий Купера. Это был отличный повод дать себе перерыв.

Амелия к тому моменту успела открыть парню с пиццей, и когда я подошла к ним, она уже забирала сдачу.

– Я думала, мы договорились ждать, – сказала я ей.

– Упс, – сказала она, принимая пиццу и закрывая дверь. – Прости.

Я подтолкнула ее бедром.

– Хочешь?

– С чем она?

– Пепперони и грибы.

– Да, конечно.

Она поставила пиццу на стол и достала две тарелки из ящика.

– Я слышала, что картина с рыбкой будет на выставке. Я знала, что все получится.

– Мне повезло, что все так и сложилось.

– Как думаешь, Купер разрешит мне прийти?

– Да, не сомневаюсь. Вы все приглашены. Твои родители тоже. Это будет в воскресенье вечером.

– Они еще не вернутся в город.

– А, верно. Ну, тогда пусть Купер захватит тебя с собой. Он и мою маму подвезет. – Так или иначе я собиралась вывести Купера на обзорную площадку, где будем только мы. Оставался ли у меня еще шанс это сделать? Выздоровеет ли он к тому моменту?

Она жадно откусила пиццу.

– Куперу нужно будет отвезти меня к подруге. Мама договорилась, чтобы в воскресенье я ночевала там.

– А куда уехали твои родители? – спросила я.

– Папа повез маму в круиз на выходные в честь какой-то годовщины.

– Здорово.

– Она звонила. У нее морская болезнь.

– Ой, а вот это не здорово. – Я взяла кусочек пиццы из коробки и переложила его себе на тарелку. – А где сегодня был Купер? – Я старалась звучать обыденно, изображая безразличие. Странно было не знать, как прошла его неделя.

– Кажется, он позвал Рис на какой-то рыбный пилинг, – сказала она озадаченно.

– Что он сделал? – переспросила я, злая на него – он сначала посмеялся над этой идеей, а потом своровал ее.

– Знаю. Странно, правда?

– Правда… странно. – Я сделала несколько глубоких вздохов. Мне не хотелось злиться. – Она тебе нравится? – спросила я.

Амелия пожала плечами.

– Она нормальная. Она много печет.

– Да, она говорила мне, что любит печь. Это круто.

Амелия наклонилась вперед и тихонько, словно Айрис могла подслушивать за дверью, призналась:

– Ей не помешает еще попрактиковаться.

Я не успела сдержать смех и ненароком смутила Амелию.

Мы обе съели еще по два кусочка пиццы.

– Я схожу проверить, как там твой брат. – Я встала из-за стола.

– Он такой ребенок.

– Да, большую часть времени.

– Он позвонил тебе, чтобы позвать к нам?

– Написал сообщение.

– Угу, – сказала она и слегка кивнула.

– Что?

– Ничего… Он просто ребенок.

Я не хотела выпытывать, что это значило, поэтому сразу ушла в его комнату. Со входа я заметила, как плечи Купера мерно поднимались и опускались. Я вошла и осторожно потрогала его лоб. На этот раз он казался прохладнее, и я с облегчением выдохнула. Надеюсь, это было просто какое-то однодневное недомогание.

Я пошла вдоль его стен, рассматривая все, что там висело. Я миллион раз бывала в его комнате, и обстановка уже давно примелькалась. У Купера было много фотографий. Пару лет назад я подарила ему «Полароид», камеру, которая мгновенно выплевывает снимки низкого качества. И у него теперь были тысячи таких по периметру комнаты – все на уровне глаз. На уровне его глаз, не моих, поэтому мне приходилось становиться на цыпочки, чтобы их рассмотреть. На многих мы были вдвоем – на разных локациях: на пляже, в «Тако Бэлл»^[20], на дюнах, в школе. На некоторых фотографиях нас было четверо: Купер, Джастин, Рейчел и я. Но на большинстве все-таки только мы.

Какое-то время он повсюду носил за собой эту камеру, как будто сделать снимок на телефон не было проще.

– Эти тут же оказываются у меня в руках, – ответил он мне однажды.

Но постепенно он перестал ее брать, и уже несколько месяцев я ее не видела. Поэтому последняя ленточка фотографий меня удивила – на ней был он с Айрис: он и Айрис на квадроцикле, он и Айрис на пляже. Она пробралась и на его стену. Этого я не ожидала.

Когда я увидела эти фотографии, мои ладони начали потеть. Нужно было убедить себя, что все нормально. Что я не опоздала. Мой план сработает. Он выбрал меня однажды. Он выберет меня снова.

Но что, если нет? Что, если уже слишком поздно? Я развернулась и почти дошла до двери, когда раздался голос Купера:

– Эбби?