Любовь всегда права

Ей просто нужно быть терпеливой, сказала она себе. После того как он завершит сделку, их брак вернется к тому, что было во время их медового месяца. У него снова будет время для семьи.

И Холли наконец скажет ему, что любит его.

Она закрыла глаза, и в ее сердце зародилась надежда, когда она представила себе эту сцену. А потом… а потом… он скажет ей, что тоже любит ее. Она так надеялась. А если нет?

Ее охватила нервозность. Ничего не добьешься, если будешь бояться, говорила она себе. Она просто должна быть храброй и верить, что все будет хорошо.

Взглянув на часы над камином, она увидела, что уже перевалило за полночь. Было двадцать третье декабря. Всего через несколько минут ей исполнится двадцать восемь лет.

В этот день Ставрос обещал ей вечеринку-сюрприз. Он ни словом не обмолвился о своих планах, но Холли знала, что это будет чудесно.

Ей не хотелось ложиться спать одной, но она утешала себя мыслями о завтрашнем дне. Когда она чистила зубы в огромной, сверкающей всеми цветами радуги ванной комнате, то закрыла глаза в предвкушении. Посмотрев на себя в зеркало, она внезапно приняла решение. Завтра на вечеринке она скажет Ставросу, что любит его.

Да. Завтра. Улыбнувшись, она заглянула в детскую, чтобы проверить, спит ли ее ребенок, а затем пошла в свою постель. Она заснула, когда ее голова коснулась подушки, и всю ночь мечтала о жарких поцелуях мужа.

Когда она проснулась утром своего дня рождения, то увидела синее небо и яркое солнце. Она посмотрела на ту сторону кровати, где лежал Ставрос, и увидела, что там никто не спал. Прошлой ночью Ставрос вообще не вернулся домой.

* * *

Утреннее солнце разбудило Ставроса, он тихо выругался и вскочил с дивана. Его мышцы свело судорогой после долгой ночи, проведенной за столом в конференц-зале и после нескольких часов беспокойного сна на диване в кабинете.

Он мучительно потянулся, моргая от усталости и оглядывая свой просторный личный кабинет. Кипы бумаг вперемешку с остатками еды покрывали его большой рабочий стол.

Ставрос хотел написать Холли, что не вернется домой, но потом остановился. Холодный голос внутри его сказал: держись от нее подальше; пусть она знает, что их брак никогда не будет больше, чем семейным и сексуальным партнерством. Романтическая любовь никогда не станет ее частью. Нужно, чтобы Холли поняла это. Меньше всего ему хотелось причинить ей боль.

Первая неделя их брака была лучшей неделей в его жизни. Удовольствие, наслаждение, дружба… и умопомрачительный секс. Он был счастлив с ней. Но потом заметил, что Холли смотрела на него с тоской в прекрасных изумрудных глазах. Это чувство было большим, чем восхищение. Это потрясло его до глубины души. Он пересек черту, которую не должен был пересекать. Он не мог позволить Холли влюбиться в него. И не только потому, что никогда не полюбит ее в ответ.

Любовь – это трагедия. Любовь может заканчиваться только двумя способами – предательством или смертью.

Поэтому он воспользовался предстоящей сделкой как предлогом, чтобы дистанцироваться от жены.

Войдя в ванную комнату своего кабинета, он почистил зубы и мрачно посмотрел в зеркало. Под глазами у него были темные круги от стресса и недосыпа. Он скучал по Холли. Он скучал по сыну. Он хотел быть дома.

Ему снова и снова приходилось напоминать себе, чтобы он держался от них подальше. Потому что если Холли влюбится в него, то рано или поздно потребует, чтобы он ответил ей взаимностью. Когда он не сможет, она попросит развода. Это уничтожит их семью.

А может, она и не станет просить развода. Но это будет хуже. Она будет навечно поймана в ловушку молчаливого отчаяния.

Быстро побрившись, он старался не смотреть на свое отражение в зеркале. Выйдя из ванной, Ставрос резко остановился. В центре кабинета его ждала жена.

– Привет, – сказала Холли, держась за ручку детской коляски.

– Привет, – ответил он потрясенно.

В тот единственный раз, когда она посетила здание «Миноса» после их свадьбы, он был слишком занят, чтобы разговаривать с ней.

– Что ты здесь делаешь, Холли?

Она опустила голову.

– У меня поблизости будет встреча. Николь пригласила меня на чашечку кофе. – Она застенчиво улыбнулась. – По очевидной причине.

Очевидной причине? Что она имела в виду?

И тут он вспомнил.

– Чтобы поблагодарить тебя?

– За что?

– За десять миллионов.

Лицо Холли ничего не выражало.

– О чем ты говоришь?

Ставрос нахмурился. Если его финансовый подарок кузену не был очевидной причиной, то что же она имела в виду?

– О ренте, которую я назначил.

Ее губы приоткрылись.

– Ты даешь Оливеру деньги?

– Не волнуйся, – заверил он ее. – Контракт абсолютно прозрачен. Он просто получает миллион вперед, и за каждый год, пока они оставались женатыми, он будет получать еще по одному миллиону. Но только если Николь будет каждый год подписывать заявление, что он делает ее счастливой.

Холли выглядела потрясенной.

– Ты платишь Оливеру за то, чтобы он оставался женатым на моей сестре?