Любовь в процентах

Я старалась найти слова, но не могла, то ли боялась, то ли действительно не могла подобрать их, что-то меня сдерживало. Есть тонкая грань, когда ты готов, но что-то держит. Я чувствовала эту преграду, не понимая, что это, но чувствовала физически, как будто твои руки упираются во что-то прозрачное. Ты хочешь сделать шаг вперед, но тебя не пускает какое-то силовое поле, ты его чувствуешь руками, но не видишь. Начинаешь напирать на него, оно прогибается под твоими пальцами. И чем сильней давишь, тем более упругим оно становится, и порой кажется, еще немного, и это поле порвется. И ты просто рухнешь за пределы дозволенного. Сейчас во мне шла борьба с этим ненавистным полем. И в то же время я была ему благодарна, что оно дает мне время для решения. Но почему я не могу сделать этот простой шаг, взять и сказать то, что думаю. Может не простые слова, но это всего лишь слова и не более.

Я ощущала всем телом Серегин взгляд, он начал меня жечь. Почувствовала его вопрос, да, это был вопрос, еще мгновение – и он произнесет его.

– Молчи, ничего не говори.

Его мысли пропали, как просто. Чувствовала, что их уже нет, только какая-то досада, вроде бы и солнышко, но в то же время и тучки.

Затянувшееся молчание не могло быть вечным, нужно было сделать шаг, и я его сделала.

– Мои фантазии, они, наверное, эротического характера. Хотя зачем я вру, они не такие уж и эротические, они что-то большее, чем фантазии, они мои переживания. Ты правильно сказал про бабульку, она хочет, но не может, не позволяет табу, не поймут, заклеймят, опозорят. Есть определенные правила, и они написаны для каждого из нас, и мы их сами выбираем и придерживаемся. Нам так легче, так мы уверены в себе, создаем миф непогрешимости, или неуязвимости, кому как нравится. А правила на то и существует, чтобы их нарушать. Просто попробовать запретный плод, хотя бы даже в своих фантазиях. О, как он сладок, как терпок, что сводит скулы. Хочется впиться в него все глубже и глубже, и сок течет по губам, по подбородку, он капает на одежду и пропитывает ее насквозь. Ты чувствуешь свое мокрое тело, срываешь с себя все, и вот ты, как перворожденная Ева, стоишь и наслаждаешься своим грехом. Ты понимаешь, что это грех, но тебе за это ничего не будет, и именно это дает тебе свободу.

Я посмотрела Сергею в глаза, он ждал.

– Молчи! – почти приказала ему. – В восьмом классе мы ездили на картошку, всех гоняют на нее, вот и нас послали копать. Когда завуч Тамара Сергеевна ушла, а нашей классной в этот день не было, мы просто сбежали с поля. Ты ведь знаешь, что такое уборка урожая, никому ничего не хочется делать. Чтобы меня не увидели, пошла по оврагу к коровнику, где летает куча мух. Там заметила стайку малышни. Было видно, что они что-то тайное делают, крадутся в кустах, я за ними. Не ставила целью узнать, что они затеяли, просто любопытство брало свое. Они доползли до телеги, там свисали чьи-то сапоги, прошмыгнули под ней, а потом осторожно встали и что-то начали делать вверху. Хозяин сапог даже не пошевелился. Мне стало жутко любопытно. Очень осторожно, ну, как в разведке, забралась в кабину трактора, что стоял совсем рядом. Стараясь не шуметь, села на сиденье и повернула голову в сторону телеги. Там лежала женщина, ей было уже достаточно много лет. Наверное, она крепко спала или просто была порядком пьяна, поэтому не обращала никакого внимания на парней. Один из смельчаков взял за подол ее скомканное на коленях платье и забросил его ей на живот. – Я замолчала, как будто это было вот только что. – Ты знаешь, – тихо произнесла я, – на ней не было ничего, никаких панталонов или трусов. Ее ноги были чуть раздвинуты, а кожа была до неприличия белой. А еще, у нее были такие ярко-рыжие волосы, они просто горели. – Я посмотрела на Сергея. – Ты осуждаешь меня?

Впервые за мой длинный монолог он ответил:

– Нет, – и через секунду добавил, – наверное, я бы сам полез смотреть.

– Наверное, это не считается. А я вот сидела и смотрела, и чем дольше я смотрела, тем больше мне это нравилось. В последствие очень часто вспоминала этот эпизод, а однажды мне это приснилось. Но во сне я не сидела в кабине, а лежала там, на телеге, а на меня смотрели. Только кто, не помню. И самое удивительное то, что мне это нравилось.

Я затаила дыхание, не поверила сама себе, что вот так просто взяла и сказала. Мне хотелось закончить мысль, но я боялась ее, боялась даже думать. Внутри все заклокотало, появилось то самое чувство страха, что тебя застукают за подсматриванием. Хочется все бросить и убежать, но не можешь, тянет смотреть, еще и еще.

– Здорово.

– Что здорово? – удивленно спросила я.

Он улыбнулся.

– Здорово было бы увидеть тебя вот так.

– Ну, знаешь ли! – я не вскипела только по той причине, что мне действительно этого хотелось, до боли в животе хотелось. Но я не могла себе в этом признаться. – Ты наглец.

Краем глаза заметила, как он улыбнулся.

– Нет, ты только посмотри на себя. Вот это и есть твои запретные фантазии, мечты и желания. Так почему же их не исполнить? Почему?