Любовь в процентах

– Видишь ли, мечтать о миллионах – это скучно, будет желание заработать. О каком-то счастье – это не столь интересно, поросячья жизнь. Но иногда я фантазирую о том, что потерпел авиакрушение. В жизни я бы этого не хотел, а вот помечтать, почему бы нет, все равно живой и здоровый…

– И чтобы у тебя косточки были поломаны, а около тебя сидела девчонка, целовала и ухаживала. Так?

– А ты откуда знаешь? – его глаза расплылись в улыбке.

Тут я не выдержала и рассмеялась.

– А ты думаешь, что ты первый о подобном думал, это просто нехватка внимания и тепла. Вот я, например, болела чахоткой, а потом умерла, а он так и не женился больше.

– Какой мрачный конец.

– Это для тебя, а вот он-то страдал.

– А тебе то какое до этого дело, тебя-то уже нет. Нет, это действительно глупо: и мои фантазии и твои. – Он бросил камень в реку, где-то внизу многократно отразилось эхо всплеска воды. – А вот есть у тебя такие фантазии, которые вроде бы и реальные, но в то же время и нет. И ты просто боишься воплотить их в жизнь.

– Почему боюсь? – не совсем поняла я его вопроса.

– Ну как бы тебе сказать, есть реальность и есть наши мечты, и между ними очень тонкая грань. Сегодня я о них думаю, и вот они уже сбылись.

– Это называется поставить перед собой цель и выполнить ее.

– Нет, не то. Не можешь их выполнить, просто не можешь.

– Почему? – все не унималась я, мне хотелось понять его мысль.

– Может потому, что стыдно, может потому, что у тебя свое табу, воспитание, правила, запреты, мораль и что там еще может быть.

– Ах вот оно что? – я улыбнулась. – Ишь ты куда роешь.

– Ничего я не рою. Так есть такие у тебя фантазии?

– У меня-то они есть, а вот у тебя?

– Чем, по-твоему, я хуже тебя? Конечно же, есть. Даже думаю, что они есть у всех, только не все могут в этом признаться, может и вправду совестно, стыдно будет, если ты скажешь. А так сидит какая-нибудь бабулька, а сама мечтает о прошедшей молодости и о том как ее тискал парень, который сейчас и полена-то поднять не может. А как хочется вернуться обратно и испытать те минуты. Вот она сидит на завалинке и смотрит на парней, представляя, как занимается любовью. В душе у нее все теплеет, но она никогда этого не скажет вслух, и уж подавно не подаст вида. – Он замолчал, молчала и я.

Стало тихо, так тихо, что я оглянулась назад. Увидев зажженные огни в деревне, почувствовала, что там жизнь. Услышала лай собак, мычанье коров и еще множество звуков, которые сливались воедино и создавали какой-то свой хор шумов.

– Ты знаешь, у меня, конечно же, есть подобные фантазии, именно фантазии. Наверняка никому их не смогу рассказать, просто страшно, что про меня подумают, – и как бы боясь своих слов, я зажала рот ладонями.

Он засмеялся так громко, что мне показалось, что Сережка уже знает, что я имела в виду, услышал их.

– Вот это да, наша фея имеет неприличные фантазии, не поверил бы. Кто нынче вместо котенка?

– Никого нет, никакого котенка, и вообще, ничего нет.

– Не понял. Тогда в чем же проблема, какой запретный плод ты скрываешь?

– Ты честно хочешь это знать? – в темноте я видела его глаза, они не были насмешливыми, они были чертовски любопытными. В ответ он кивнул головой. Я глубоко вздохнула, как будто мне ничего не оставалось, кроме как взять и выложить все начистоту. Кто меня заставлял это сделать, если не я сама себя. – Ну ладно, – начала я. – Только договоримся, что это между нами, – не проронив ни слова, он кивнул в ответ.

Наверное, чтобы мне стало легче, я пошла по дороге, а Сережка поплелся за мной.

– Ты прав, что у каждого своя мораль, через которую нам порой тяжело переступить. Но именно эта мораль и толкает нас сделать что-то такое, отчего щекочет душу. Нет, я не думаю о подвигах. Но мне порой хочется вырваться из своего кокона и расправить крылья. И творить самые непотребные вещи, чтобы потом опять вернуться в рамки приличия и сказать, что это не я, но… – Тут я замолчала, он не перебивал меня, шел рядом и слушал. В этот момент я была ему благодарна за это. Наверное потому, что мне хотелось выговориться, сказать то, что я никогда бы не решилась сделать. То, что я сейчас говорю, уже являлось чем-то для меня непотребным. – Не смейся, ты обещал! – Он снова кивнул.