Любовь в холодном климате

– Да, ты была чудесна, – слабо улыбнулась леди Патриция. – Но, в конце концов, она может развиваться медленнее, чем ты, и, как ты сама говоришь, ей еще нет двадцати. Без сомнения, приятно будет наблюдать ее в родительском доме еще годик-другой.

– Дело в том, – отозвалась ее невестка, – что девчонки не подарок, и сейчас у нее совершенно ужасный возраст. Пока они детки, такие милые и сладкие, ты думаешь, как восхитительно будет общаться с ними впоследствии, но какое у Полли общение с Монтдором или со мной? Она бродит как во сне, всегда не то сердитая, не то усталая, не проявляет интереса ни к каким земным вещам, и ей просто необходим муж. Когда она выйдет замуж, мы опять будем в превосходных отношениях, я часто такое наблюдала. Я на днях говорила с Сэди, и она согласилась, рассказав, что в последнее время ей было очень трудно с Линдой. Луиза, конечно, никогда не доставляла неприятностей, у той характер приятнее, и к тому же она выскочила замуж прямо из классной комнаты. Одно можно сказать в пользу Рэдлеттов: никаких задержек с выдачей дочерей замуж, хотя, возможно, это не такие мужья, каких пожелаешь для собственного ребенка. Банкир и облезлый шотландский пэр, но тем не менее – нате вам, они замужем. Что же не так с Полли? Такая красивая, и совершенно никакой сексобильности…

– Сексапильности, – слабым голосом поправила ее леди Патриция. – Сексуальной привлекательности.

– Когда мы были молодыми, слава богу, ничего этого не было. Вся эта сексапильность – полный вздор и чепуха: девушка была либо красавицей, либо некрасивой очаровашкой, вот и все. Но тем не менее, коль скоро сексапильность изобрели, полагаю, лучше, если девушки ею обладают. Их партнерам, похоже, она нравится, а у Полли ее нет ни крупицы, это видно. Но насколько иначе, – вздохнула она, – чем мы ожидали, поворачивается жизнь! С тех самых пор, как она родилась, знаешь ли, я волновалась и тревожилась об этом ребенке, рисовала в воображении ужасы, которые могут с ней приключиться. А вдруг Монтдор умрет до того, как она устроится, и у нас не будет приличного дома, вдруг ее красота уйдет (я боялась, что в четырнадцать лет она слишком красива) или она попадет в аварию и проведет остаток жизни в инвалидном кресле – всякое-разное. Я просыпалась ночью и все это представляла, но одна вещь никогда не приходила мне в голову – что она закончит свои дни старой девой.

В ее голосе нарастала нота истерической обиды.

– Да полно тебе, Соня, – довольно резко оборвала ее леди Патриция. – Бедная девочка еще в подростковом возрасте. Дай ей по крайней мере провести лондонский сезон, прежде чем называть ее старой девой: уверена, она весьма скоро найдет кого-нибудь себе по вкусу, можешь быть совершенно спокойна.

– Как бы мне хотелось так думать, но я боюсь, что никто ей не понравится и, более того, она не понравится никому, – вздохнула леди Монтдор. – У нее нет призывного взгляда. Ох, это очень печально. И, кроме того, у нее из ночи в ночь горит свет в спальне, я все время его наблюдаю.

Леди Монтдор недолюбливала современные изобретения, такие как, например, электрическое освещение.

9

Настало и прошло лето, но, как и предрекала леди Монтдор, в жизни Полли не произошло никаких изменений. Лондонский сезон, как и следовало ожидать, открылся балом в лондонском особняке Монтдоров – балом, который обошелся в две тысячи фунтов – во всяком случае, так говорила всем леди Монтдор – и был, бесспорно, блестящим. На Полли красовалось белое атласное платье с розовыми розами по подолу и розовой подбивкой пояса («штрихи розового», как говорилось в «Татлере»), выбранное для нее в Париже миссис Чэддсли-Корбетт и привезенное в мешке неким южноамериканским дипломатом, чтобы сэкономить на пошлине, – операция, о которой лорд Монтдор ничего не знал и которая, узнай он о ней, изрядно бы его ужаснула. Красота Полли, подчеркнутая этим платьем и легким макияжем, вызвала горячие отклики, особенно у людей предыдущего поколения, которые в один голос говорили, что со времен леди Хелен Винсент, Лили Лэнгтри и сестер Уиндхэм (в зависимости от конкретного вкуса) в Лондоне не видывали ничего столь совершенного. Сверстники же, однако, не были так сильно ею очарованы. Они признавали красоту Полли, но отмечали, что она скучная и слишком крупная. А вот чем они по-настоящему восхищались, так это маленькими, щуплыми, лупоглазыми копиями миссис Чэддсли-Корбетт, которыми кишмя кишел тот сезон. Многие ненавистники леди Монтдор говорили, что она слишком уж держит Полли на заднем плане. Впрочем, это утверждение вряд ли было справедливо, поскольку, хотя леди Монтдор и впрямь немедленно заполняла собой передний план любой картины, на которой фигурировала, она, по существу, очень стремилась вытолкнуть Полли вперед, точно заложника, и не ее вина, что та все время ускользала назад.