Любовь серого оттенка

Они наверняка начали слежку за мной с той ночи, когда я первый раз встретилась с Брайеном. И очнулась я на скамейке, скорей всего, уже с жучком. Это они для моей же безопасности его установили? Или я была подопытным кроликом вместе с Брайеном?

Также я пыталась понять, почему правительство просто не оставило маму в покое, после того как провели лечение? Зачем они поддерживали с ней связь? И меня уже не волновало то, как жучок оказался в моём теле. Я думала лишь о том, что, чёрт возьми, им надо от Брайена?!

Ещё больше вопросов, и что-то мне подсказывает, что мама тоже не знает на них ответов.

— Я так не хочу. Я буду кричать о том, что он не виновен. Либо мы оба будем жить, либо оба умрём.

— У тебя нет никакой власти. И не тебе решать, какое вердикт вынесет верховный суд. Всё уже давно просчитано, тебе осталось лишь явиться на суд и увидеть его смерть.

Снова волна холода прошлась по телу. Мама непреклонно вторит об одном. Всё случилось так, как говорила Ребекка: его убьют, а меня спасут. Но принять это я никак не могла. Не смогу я жить с мыслью, что своим молчанием погубила любимого.

Мама права, что никто меня слушать не будет. Меня наверняка накачают какой-нибудь ерундой, чтобы я кивнула, когда меня спросят: насиловал меня Брайен или нет? Полагаться на саму себя я не могла, ведь «светлые» не допустят того, чтобы я опозорила «идеальный» народ. Выход только один, и я надеюсь, что он спасёт его.

— Пожалуйста, я прошу тебя, — кладу ладони на колени, поднимаю свои красные глаза на маму и на выдохе продолжаю говорить. — Позволь мне увидеться с ним в последний раз, чтобы всё закончить. Я только попрощаюсь с ним. И не придётся устраивать этот суд. Умоляю.

Она закатывает глаза и вновь хочет отвергнуть мои слова.

— Дай мне шанс закончить всё мирно. Он не заслужил смерти, и в глубине души ты это понимаешь. Я прошу лишь последнюю ночь с ним, после которой всему придёт конец. Я обещаю тебе, что он больше не появится здесь.

Мама смягчается, но продолжает стойко держать себя. Несколько секунд в её голове происходит борьба двух разных женщин. Я уверена, что она до сих пор верит в то, что «тёмные» могут любить, хоть её любимый так сильно ранил её.

— Хорошо, поговорю с ними. Но если что-то случится, он умрёт в муках. А ты вернёшься к своей прежней жизни, «светлая» Аврора.

Эпилог

Песня: Red — «Hymn for the Missing "

«Смогу ли я увидеть тебя вновь?»

Сутки мама держала меня в комнате, словно в изоляторе, чтобы скрыть от папы и брата мои похождения к «темному». Я сидела под дверью и переговаривалась с Алексом, делая вид, что всё прекрасно.

— Ты сильно заболела? — беспокоился он.

— Нет, ты чего. Просто мама не хочет, чтобы ты заразился.

— Твой голос дрожит. Тебе плохо?

— У меня все хорошо. Пожалуйста, не переживай и иди гулять.

Слезы стекали по моим щекам, задерживались на растянутых в фальшивой улыбке губах. Но мое безмятежное лицо не помогало унять боль, срывающую голос.

— Ты уверена? — он еще больше взволновался.

Слышу, как прислоняется к двери, чтобы возможно уловить мои всхлипы. Но я тут же подскакиваю, взбадриваюсь и весело отвечаю:

— Конечно. Все отлично, иди гулять.

— Я никуда не пойду. Если что, я за стенкой. Зови, — небольшими медленными шагами он отошёл от двери, но даже тогда я не могла поддаться эмоциям.

И так целый день: то брат, то папа пытались поговорить со мной, но я лишь на повторе говорила, что всё хорошо. Даже за закрытой дверью я не могла позволить дать себе слабину.

Мама зашла в комнату, поставив на стол кружку чая. Строгий взгляд окатил меня с ног до головы, и я съежилась на кровати.

— Ты бледная, и глаза опухшие, — волнение просочилось сквозь её злобу, но я восприняла это как свой глюк.

— Не удивительно, — хмуро ответила я.

— И, кажется, что-то не так с твоими волосами, — мама внимательно посмотрела на голову и стала медленно подходить.

— Не надо меня трогать, — вырвалось из меня. Я с ужасом в глазах отскочила к стене и шокировала маму.

— Они темнеют?

Я не отвечала на её вопрос, желая закончить наш разговор. Я хотела сохранить к ней хорошее отношение, но сейчас мне просто отвратительно смотреть на неё. И это даже не из-за того, что она ненавидит «тёмных». Ведь у неё не беспочвенная злость в их сторону. Мне обидно, что она всё это время позволяла следить за мной, беспокоилась, но ничего не сделала, а потом не захотела слушать.

В стороне раздался звук упавших на землю пакетов. Глеб мгновенно замер, открыв глаза…

— Ты меня слышишь? — она повысила голос, но я продолжила смотреть в сторону, поджав колени.

— Я не хочу тебя слушать, как и ты меня.

Она несколько секунд молчала, оставляя комнату в необходимой мне тишине. Но потом ничуть не сжалившись надо мной, она произнесла:

— Скажи спасибо, что я дала тебе одну ночь и позволила этому мерзавцу жить.

Челюсть сжалась, глаза зажмурились. Не могу переносить оскорбления в его сторону, но держу всю обиду внутри, чтобы не нарваться на неприятности.