Любовь под зонтом

— Уважаемые пассажиры, наш самолёт успешно приземлился в аэропорт Суварнабхуми, город Бангкок. Температура за бортом плюс тридцать два…

— Всё? — очнулась Настя.

— Ага, — Димка кивнул и добавил: — Я же сказал: со мной летать безопасно и ни капли не страшно.

— Ну, насчёт безопасности я бы поспорила. Кое о чём ты ведь забыл, — не очень прозрачно намекнула девушка об отсутствующем в нужный момент презервативе.

— Но я ведь отпустил тебя.

— Я сама сбежала.

— Не сильно–то и сбегала.

— Тебе показалось. — Настя улыбнулась и встала первой. — Ну что, Таиланд, встречай нас!

Глава 15

Автобус ехал в Паттайю на вполне приличной скорости, и Настя не могла оторваться от стекла. Ей было интересно всё: пейзаж за окном, автомобили, люди, деревья, цветы, разметка на дороге. Группа общалась с гидом, объясняющим, что, где и почём, но она слушала краем уха. Сейчас это было не так важно.

Хотелось поскорее увидеть море, хоть издали, хоть мельком. Во Владивостоке она привыкла повсюду натыкаться на сияющую в тёплых солнечных лучах синеву: когда ехала на учёбу, когда шла в магазин за хлебом, когда гуляла с друзьями или ехала за город по одной из трасс.

— Всё клёво, но чего–то не хватает, — раздался сзади озадаченный голос Алёнки. — Прямо какое–то странное чувство, не могу избавиться.

Настя усмехнулась. Шутки про жителей Владивостока и их приверженности родным пейзажам не на пустом месте возникли, и сейчас каждый из них, кто смутно, а кто и вполне осознанно, тосковал по дорогим сердцу сопкам7 и холодному Японскому морю.

Алёнке быстро объяснили, чего ей не хватает, и она удивлённо выдохнула:

— Вот ё-моё! А ведь так и есть! У меня такое в Хабаровске было. С папой на машине ездили, я утром просыпаюсь — за окном степи какие–то и так всё ровненько, аж подурнело, если честно. Неуютно, пипец. Но вообще надо как–то настраиваться уже на отдых, по дому рановато скучать!

— Семён, — обратился к гиду Костя, — а расскажи нам, пожалуйста, куда лучше всего сходить на представление с голыми девками. Тока нам надо такое, чтобы не проблеваться там от омерзения.

— Фу, Костя! — девчонки скривились от отвращения, но поддержали одногруппника: — Да, Семён, чтобы не противно было, а то и хочется, и колется.

— Идите на Big Eye: это больше эротическое шоу, чем порнографическое, хоть и очень откровенное. Мой совет — если не хотите случайно стать его участниками, садитесь повыше. Там и мячик может прилететь в лоб из срамного места и, пардон, дамы, по коленкам прибором настучать могут. Но повторюсь: только тем, кто на первых рядах. Совсем уж закомплексованным лучше не идти вообще. А, и ещё один момент для тех, кто хочет сэкономить: лучше ехать через агентство, у нас цена ровно такая же, как и в кассах самого шоу, но включен ещё трансфер туда и обратно. Шоу идёт минут сорок пять, иногда чуть дольше, и потом начинается заново.

— Ну что, закомплексованная моя, пойдём со всеми смотреть порнушку? — ехидным голосом прошептал Димка в самое ухо и не стал отказывать себе в удовольствии, ещё и чмокнул оголённое плечико.

— Пойдём, конечно! Мы таки в городе порока, буду раскомплексовываться. — Настя посмотрела игриво, с хитрым прищуром, подмигнула и отвернулась, закусив губу. Её преследовали воспоминания с борта самолёта, и на этот раз, в отличие от всех предыдущих, это были очень и очень приятные воспоминания.

Сидения в автобусе были комфортными, но довольно узкими, под стройных и в большинстве невысоких азиатов, и молодые люди сидели впритык друг к другу. В прохладном воздухе салона нога Димки, вплотную прижатая к её ноге, казалась особенно горячей. Настя чувствовала аромат его парфюма, и он кружил ей голову. Она редко обращала внимание на подобные мелочи, запахи или нравились, или раздражали, но именно этот аромат — смесь табака, полыни, можжевельника и, вполне вероятно, ещё каких–то ингредиентов, недоступных её обонянию, — будоражил и возбуждал.

— Чего принюхиваешься? — Дима заметил реакцию подруги и решил уточнить. В аэропорту Суварнабхуми стояла жуткая духота, и парень обоснованно заволновался, не пахнет ли от него потом. Антиперспирант антиперспирантом, но тридцать два градуса — это не домашние плюс пять, организм как минимум не перестроился под новый климат.

— Тащусь от этого твоего парфюма, зря ты им редко пользуешься.

Настя едва держала себя в руках, чтобы не прижаться носом к Димкиной шее, пока не загорелой, но мускулистой и очень красивой.

«Мать моя женщина! О чём я думаю?! — ужаснулась Настя. — Это Димка, мой друг Димка. Я его не хочу. Не хочу! Или хочу? Кому я вру вообще? Надо как–то держать себя в руках. Ничего, сейчас приедем, он небось с девками тут же уединится — праздновать прилёт. А там тусичи всякие, отвлекусь».

Спокойствия эти мысли не принесли, даже напротив. Она представила Диму у бассейна, затем на пляже, уже загорелого и красивого, с рельефными мышцами, тугими, как канаты, чертовски соблазнительного.

Настя неосознанно облизнула губы, глубоко вздохнула, шумно выдохнула. Образ полуобнажённого сексуального друга рассеялся, и пейзаж за окном обрёл структуру и краски.