Любовь под зонтом

Настя сама не могла поверить, что этот день наступил — они летят в Таиланд! Таиланд — страна тысячи улыбок! Море, солнце, пальмы, сочные сладкие фрукты, пряный аромат орхидей и релакс. Разве может быть что–то лучше после месяца напряжённой подготовки к диплому?

Чтобы сэкономить, на такси ехали вчетвером: Настя с Борисом, Дима и Наталья, которая жила как раз на выезде из города. К зданию аэропорта одногруппники прибыли почти в одно время и дружной компанией направились внутрь.

Настя немного переживала, как пройдёт полёт, но друзья вовсю веселились, и она расслабилась, хотя и знала — в самолёте ей будет страшно. Ужасно, нестерпимо, очень–очень сильно страшно! По крайней мере, пока они не взлетят.

Ей нравилось путешествовать, но самолёты… она им совершенно не доверяла. Когда несколько лет назад они с друзьями летали во Вьетнам, её спасло только присутствие Маришки, которая авиатранспорт обожала и с детской непосредственностью — иначе Настя это не называла — рассказывала, как здорово, что они летят на большом и красивом воздушном судне, и как это великолепно — быть на высоте. Болтовня подруги и её искренняя любовь к перелётам немного сглаживали страхи взлёта–посадки, а уже во время полёта Настя чувствовала себя поспокойнее.

Но Маришки сейчас с ней не было, и Настя боялась заранее.

— Чего ты такая странная сегодня? — Дима взял ее прохладную руку в свою, горячую и немного шершавую, привыкшую таскать железо в фитнес–клубе.

— Я не очень люблю летать, — тихо ответила Настя, стараясь, чтобы никто, кроме него, не услышал.

Регистрация проходила довольно быстро, и молодые люди всей честной компанией продвигались к стойкам, ногами пиная чемоданы и сумки в нужную сторону. Гвалт стоял приличный, и шанс, что кто–то посторонний услышит Настины тайны, был практически нулевой, но Дима так же тихо ответил на признание:

— Не бойся, я ведь с тобой. Полетим рядышком, буду тебя отвлекать и веселить. Со мной ведь тебе не страшно?

— Ну, наверное, нет. Но допинг я себе куплю. — Настя поиграла бровями, намекая на алкоголь, и тут же обвинила друга: — Ты меня подсадил на винишко! Мне реально теперь постоянно хочется за ужином выпить полбокала вина. Это алкоголизм!

— Балда. Я ж тебя приучаю к хорошему вину, а его бутылками не пьют. Полбокала вина к вкусному ужину — это ж сам Бог велел. Мама моя знаешь, как говорит? Лучше купить одну бутылку хорошего вина в месяц и смаковать её по особым случаям, или по настроению, чем пить часто, но говно.

— Дима, блин! Такое пафосное начало фразы и такой, — Настя рассмеялась, — конец неожиданный и забавный. Не очень маме твоей подходит, она у тебя такая дама, производит впечатление человека утончённого и интеллигентного.

— Мама любит хорошие вина, и у нас дома, можно сказать, культ своеобразный. Я не особо разбираюсь, если честно. Но, видимо, когда привыкаешь пить по–настоящему хорошее вино, остальное действительно превращается в говно. Извини, но это цитата. — Димка улыбнулся.

Настя в очередной раз подумала, как ей повезло с другом. С ним она чувствовала себя беззаботно и легко, не стеснялась рассказать многое. В чём–то он даже заменил ей Маришку, которая в последнее время больше была занята своей семьёй и не могла уделять ей столько времени, сколько обычно, даже на сообщения отвечала с сильным опозданием. В моменты, когда срочно нужен совет близкого человека, это особенно расстраивало.

— Меня от вина почему–то в последнее время сильно развозит, я прямо вся такая сразу добрая и податливая, — призналась Анастасия.

— Да? — мурлыкнул Дима. — Так и запишем в блокнотик: «Соблазнять после пары бокалов вина».

— Ага, допиши там ещё: «Купить троксерутин или бадягу, чтобы залечивать свои синяки и ушибы». — Настя выделила тоном слово «свои» и посмотрела многозначительно.

— А с чего ты взяла, что у тебя останутся на это силы, котёнок? Когда я дорвусь до твоего сладкого и очень, очень аппетитного тела, — Дима не отводил взгляда от замершей с приоткрытым ртом девушки и тихо, но внятно, обещал луну с неба и звёзды в придачу: — ты не сможешь даже элементарно дойти до душа. Я сам тебя туда отнесу, намылю голыми руками, без мочалок и прочей ерунды, наглажу и возьму ещё и там.

Настя пошатнулась. Ноги просто отказывались держать её, колени подкашиваясь с каждым словом всё сильнее. Ей казалось, Дима загипнотизировал и подчинил и волю, и разум, и тело. Как наяву ей чудились ароматы миндаля и корицы в геле для душа. Как наяву она чувствовала скользящие, приятные, не больно–то нежные прикосновения, сводящие с ума окончательно.

— О, — тихонько застонала Настя, не понимая этого. Она всё ещё была в душе. С ним. К огромному сожалению, только мысленно.

Дима прижал сомлевшую девушку к себе покрепче, так, чтобы её покрасневшее, пока только от возбуждения, лицо спряталось в складках его одежды. Он не ожидал столь бурной реакции, но не порадоваться ей не мог.